Скажи его имя

«Мое лицо в состоянии покоя выглядит гнусно. Я пугаю окружающих. Знаете, некоторые умеют улыбаться с рождения. Я же выгляжу так, будто собираюсь есть детей»... Сегодня автору этих слов, актеру, сценаристу и режиссеру Брайану Крэнстону, исполняется 60 лет, и каким бы ни было его лицо в состоянии покоя, миллионам зрителей по всему миру оно теперь доставляет только положительные эмоции.

В первую очередь потому, что архизлодей Уолтер Уайт из сериала «Во все тяжкие» (Breaking Bad) подарил нам множество незабываемых мгновений перед экранами телевизоров и мониторов. Именно игра Крэнстона стала одним из решающих факторов, которые привели эту криминальную драму к статусу культовой задолго до ее финала. Между тем в фильмографии Брайана-актера значатся боле 140 работ в самых разных жанрах и форматах, и в рамках рубрики «Культ киноличности» LostFilm.INFO отметит лучшие из них — те, на которые стоит обратить внимание, если Breaking Bad пересмотрен много раз, а Крэнстона хочется еще и еще.

Брайан Крэнстон родился прямо в Голливуде, а рос неподалеку от Лос-Анджелеса с родителями-актерами, о которых позже отзывался довольно снисходительно, утверждая, что как папа и мама они не очень-то состоялись. Любопытно, что неудачная карьера предков не помешала будущей мировой знаменитости пойти по их стопам. Более того, Брайан однажды признался, что некоторые черты Уолтера Уайта он взял из характера своего отца, который согнулся в три погибели, «когда вся тяжесть мира свалилась на его плечи».

Дебют Крэнстона на ТВ состоялся, когда ему было восемь лет. Брайан снялся в рекламном ролике, после чего до самого колледжа не задумывался об актерской карьере. Желание проявить себя на сцене привело полного надежд выпускника на театральные подмостки города Дейтона-Бич во Флориде. Там молодое и наверняка еще не настолько «гнусное» лицо Брайана, а также его роскошный обволакивающий голос заметили продюсеры, и после череды маленьких, но ярких телевизионных работ до большого экрана состоявшемуся к тому времени актеру оставалось рукой подать...

Роли второго плана в таких успешных проектах, как «То, что ты делаешь» и «Спасти рядового Райана», повысили коэффициент узнаваемости Брайана и позволили ему в 1999 году снять собственный фильм — камерную драму «Последний шанс». И сегодня ее по праву можно назвать недооцененной. Эту историю о женщине, которая проводит ревизию своей жизни благодаря мудрому незнакомцу, Крэнстон придумал и снял в подарок собственной супруге.

Он также исполнил в фильме одну из главных ролей, что на тот момент, увы, не было хорошей приманкой для критиков. Впрочем, «Последний шанс» все же получил пару премий, название которых вам ни о чем не скажут, плюс множество лестных отзывов от поклонников Брайана. Зрители признали картину одной из тех, что заставляют остановиться и со стороны посмотреть на свою жизнь. Так что если вы все же пожелаете ознакомиться с лентой, не удивляйтесь, если после просмотра долгое время будете ловить себя на мысли о собственном последнем шансе. В конце концов, иногда просто приятно увидеть на экране жизнь как она есть и задуматься о том, как изменить свою судьбу при наличии определенной доли мужества.

И если «Последний шанс» не получил должных почестей, того же нельзя сказать о другом знаковом проекте с участием Крэнстона. В 2000 году на телеканале Fox стартовал комедийный сериал «Малькольм в центре внимания» (Malcolm in the Middle), повествующий о полных бытового безумия и суматохи буднях многодетной семьи. Брайан в этом шоу сыграл главу семейства — незадачливого, слегка эксцентричного, но абсолютно очаровательного дуралея в полном расцвете сил, который с первых же кадров обезоруживает зрителя. И снова та же история — за то, что шоу просуществовало в эфире целых шесть лет, надо сказать спасибо не только сценаристам, без устали сочинявшим остроумные диалоги, но и актерскому чутью Брайана Крэнстона, который даже самого плоского персонажа умеет наделить объемом и обаянием. Для кого-то из современных поклонников актера это может оказаться сюрпризом, но свои первые номинации на «Эмми» он получил именно за роль озорного папашки в Malcolm in the Middle.

До своего феерического появления в сериале «Во все тяжкие» Крэнстон успел сняться в нескольких не очень громких теле- и кинопроектах, включая трогательную драмеди «Маленькая мисс Счастье», а также поработать в качестве актера озвучания. И наконец наступил судьбоносный 2008-й, когда на экраны вышел первый эпизод Breaking Bad. Брайан сыграл затюканного учителя химии, который не согнулся в три погибели под тяжестью смертельного диагноза, а вместо этого стал повелителем голубого мета и «тем, кто стучит в дверь». На превращение из типичного тюфяка-семьянина в коварного, жестокого и феноменально хитрого наркобарона у Крэнстона ушло пять сезонов и весь его актерский инструментарий — от походки до голоса.

Тысячи телевизионных критиков потратили миллионы часов, сочиняя оды — одна другой пафосней — новой ослепительно яркой звезде телевидения. Сериаломаны без колебаний водрузили мистера Уайта на один пьедестал с обожаемыми доктором Хаусом и Декстером Морганом. Не смогли сдержать своего восхищения и коллеги: Энтони Хопкинс даже написал Крэнстону письмо, в котором назвал его воистину великим актером. После таких откровений охапка «Эмми» (четыре штуки) и «Золотой глобус» выглядят просто бонусами к главному призу — всеобщему признанию.

По словам Брайана Крэнстона, ему необходимо постоянно выходить из зоны комфорта. После успеха «Малькольма в центре внимания» он получил на руки сценарии сразу нескольких проектов, в которых ему предлагали сыграть чудаковатых папаш, и все их актер с возмущением отвергал. Зато после успеха Breaking Bad его стали приглашать на кардинально разные, хотя и второплановые роли. За период с 2008 по 2015 годы актер принял участие в съемках таких громких проектов, как «Линкольн для адвоката», «Учитель на замену», «Драйв», «Рок на века», «Джон Картер», «Вспомнить все», «Операция "Арго"» и «Годзилла». А в драмеди «Ларри Краун» у него даже была эротичная сцена в паре с Джулией Робертс.

Но если Брайан Крэнстон такой талантливый актер, почему у него до сих пор нет «Оскара», спросите вы. Потому что он теперь есть у Леонардо ДиКаприо. А если серьезно — всему свое время. Главная роль в байопике «Трамбо» про опального американского сценариста получилась у Брайана на сто процентов оскаровской. Речь в ней снова идет о непосильной ноше, взваленной на человека, но на сей раз этот человек воплощает собой то, что Эрнест Хемингуэй называл «достоинством под давлением».

И это достоинство в экранной инкарнации Далтона Трамбо сквозит буквально во всем, начиная с того, как Крэнстон держит мундштук, и заканчивая едким чувством юмора, не покидавшим сценариста ни в тюрьме, ни в минуты жесточайшего унижения. И вновь работа лицедея заслужила восхищенные отзывы коллег: одна из них, Хелен Миррен, после съемок «Трамбо» записала Брайана в ряды величайших современных американских актеров. Даже интересно, какие роли станут предлагать ему теперь, после столь мощного образа. Но тот факт, что у него в будущем есть все шансы заполучить «Оскар», сомнению уже не подлежит.

На данный момент среди проектов Брайана Крэнстона, находящихся на стадии разработки или уже отснятых, самыми многообещающими выглядят Wakefield режиссера Робин Суикорд и «Агент» Брэда Фурмана. Первый фильм расскажет о мужчине, который после нервного срыва укрывается от жены на чердаке и живет там несколько месяцев. Второй — это реальная история об агенте, который долгое время прикидывался сотрудником одного из банков, прикрывавших преступную деятельность крупного кокаинового картеля с целью развалить его изнутри.

К режиссуре, судя по всему, Брайан пока возвращаться не планирует, хотя помимо «Последнего шанса» он успел поработать по ту сторону камеры и в Breaking Bad, и в «Малькольме», и в популярном ситкоме «Американская семейка» (Modern Family).

Обычно поздравления с юбилеем сопровождаются перечислением регалий именинника, особенно когда речь идет о мире кино. Но, пожалуй, все регалии Брайана Крэнстона можно променять на одну единственную, дающую исчерпывающий ответ на вопрос, чем же так примечателен этот разменявший седьмой десяток мужчина. А именно — в 2011 году издание The New York Times включило его в список восьми актеров, которые превратили телевидение в искусство.

Капитан Хаос и «гиллиамески»

Пожалуй, из всех современных режиссеров сложно выделить хотя бы одного настолько же культового, как старина Терри Гиллиам, которого с одинаковой силой обожали бы зрители и прессовали бы продюсеры. На счету этого англичанина американского происхождения — самые рискованные, дерзкие и вызывающие проекты, ни один из которых не имел безоговорочного успеха сразу по выходу на экраны. Каждый выпущенный хулиганом Терри фильм так или иначе встречал возражения, будь то мрачная антиутопия, выносящая приговор обществу потребления («Бразилия»), или гротескная притча о современной Алисе, необъяснимым образом занесенной на территорию хичкоковского «Психо» («Страна приливов»).

Этот интеллектуальный маргинал, в чьей голове роятся миллионы образов, рождаются фантастические типажи и возводятся целые города, то и дело принимает на себя роль самого болезненного нарыва Голливуда. И хотя ему поклоняются синефилы со всего мира, Гиллиам периодически становится мишенью для критиков и студийных боссов. Их раздражает его наплевательство на общественные запреты и безудержная фантазия, плоды которой иногда оказываются настолько уродливыми, что могут существовать лишь на грани фола. После выхода на экраны «Страха и ненависти в Лас-Вегасе» профессиональная тусовка вообще задалась целью раз и навсегда потопить выскочку, который производит на свет «фальшивку, выданную за авторское кино».

Соревнуясь в остроумии, критиканы доказывали, что увлеченность Гиллиама стилистикой выявляет в нем недостаток драматургического таланта, а его капризы и несговорчивость — лишь последствия скудности мышления. И это, возможно, сошло бы им с рук, если бы фильмы Терри не вызывали таких сильных эмоций, каких не дождешься от современного кинопродукта.

Продюсеры, в свою очередь, боятся этого опасного, неконтролируемого режиссера с идеями, которые, согласно их маркетинговым схемам, плохо продаются. Так Капитан Хаос вечно оказывается чужим среди своих. По степени раскрутки его картин, привлечения к съемкам топовых актеров и вниманию прессы он определенно считается постановщиком высшей категории. При этом, будучи все-таки более мейнстримовым, нежели артхаусным, Терри зачастую остается в меньшинстве. Гиллиама ценят в профессиональной среде. Киношные «технари» — операторы, дизайнеры, художники — почитают за честь поработать со смелым выдумщиком. Перед ним благоговеют и актеры: уже прославленные Брюс Уиллис и Брэд Питт в свое время готовы были потакать любой прихоти визионера, лишь бы пройти кастинг в «Двенадцать обезьян». Однако Терри по сей день — самый феерический неудачник на Фабрике грез.

Еще в юности испытав нежелание состыковываться с абсурдной американской бизнес-стратегией, Гиллиам переехал в Британию. Молодой парень родом из Миннеаполиса, «самого скучного места на Земле», к этому времени успел поработать в относительно свободных от официальщины лос-анджелесских журналах Help! и Mad. Там он был человеком-оркестром, хотя большинство знакомых считали трудягу легкомысленным бездельником. Не желающий никому ничего доказывать Гиллиам работал сутками напролет. Способности к рисованию у дипломированного политолога позже вылились в страсть к анимации. Вообще, воображению Терри всегда завидовали даже самые мощные художники — оно у будущего режиссера раскочегарилось с детства, в котором не было даже телевизора, не говоря о походах в кино. К фильмам Акиры Куросавы, Федерико Феллини, Сергея Эйзенштейна и, конечно, Стэнли Кубрика он пристрастился уже в студенчестве, хотя по сей день больше вдохновляется мальчишескими впечатлениями (например, собственными фокусами).

Свобода мышления и способность к соображению пригодились американцу, когда он начал работать в Лондоне, который в конце 60-х считался богемной столицей мира. Почти сразу после прибытия он познакомился с будущими «пайтонами» — прародителями британского телевизионного юмора. Роль Гиллиама в процессе создания комедийного проекта «Монти Пайтон: Летающий цирк» (Monty Python's Flying Circus), казалось, сводилась к минимуму — в основном он рисовал сюрреалистические анимационные вставки, созданные в духе поп-абсурдизма. Порой даже члены комик-группы не могли дать однозначной трактовки этим мультяшным связкам.

Пока Джон Клиз, Эрик Айдл, Терри Джоунс, Майкл Пэйлин и Грэхам Чэпмен собирались вместе, чтобы обсудить будущие скетчи, Гиллиам был предоставлен самому себе. Но отщепенец тратил свободное от мозговых штурмов время с пользой — под шумок стал продвигать идею собственного полнометражного фильма под брендом «Монти Пайтон». К проекту о поисках королем Артуром и его рыцарями священного Грааля охотно присоединились остальные члены группы, а Терри Джоунс по факту стал сорежиссером своего тезки.

На базе этого во всех смыслах экспериментального фильма выросла одна полезная, но нервирующая продюсеров рабочая черта Терри: Гиллиам просто обожает, когда съемки начинают идти не по плану или вообще грозят быть сорванными. При работе над малобюджетным «Священным Граалем» беды валились на команду одна за другой. В первый же день съемок сломалась камера, «пайтонов» под предлогом неблаговидности их намерений не пустили ни в один из прописанных в сценарии старинных замков, возникли проблемы с массовкой. Все эти трудности лишь подстегнули Терри на поиск неожиданных визуальных и концептуальных ходов, дав возможность поупражняться в смекалке. К примеру, нехватка финансирования спасла режиссеров от перспективы скатиться в банальность: в каком еще фильме рыцари обозначают езду на лошади клацаньем кокосовых скорлупок? С тех пор даже на крупных студийных проектах Терри молится о том, чтобы случился аврал. Это заставляет его выкручиваться, используя всю изворотливость и пробивной характер, пришпоривая фанатазию, которая порождает такие неожиданные решения, какие ни за что не пришли бы в голову режиссера, помещенного в тепличные условия.

Несмотря на то, что созданные «пайтонами» образы были до нелепости карикатурными, а более осмысленно связанные скетчи оставались эклектичным набором тонких и едких каламбуров, уважение авторов к исторической эпохе и «поразительно осмысленная визуализация Средневековья» позволили им заявить о себе как о серьезных киноделах. Однако продолжать создавать фильмы под «пайтоновским» соусом Гиллиам не хотел — он стал специалистом в деле постановки кадров, поиска нужных локаций и работы с актерами, что порождало конфликты с тем же строптивым Джоунсом. Так что в последующие годы Гиллиам самостоятельно выпустил ленты «Джабервоки» и «Бандиты во времени», которые не имели большого успеха в странах, где ценилось творчество «Монти Пайтон». Люди жаждали очередного «Священного Грааля» или «Смысла жизни», а Терри все еще воспринимали как перебежчика из стана «пайтонов».

Такая ситуация продлилась вплоть до выхода антиутопии «Бразилия», потрясшей зрителей своей бескомпромиссностью, красноречивостью изобразительных элементов и мрачной красотой. Ловко подхваченная атмосфера «1984» Джорджа Оруэлла и «Замка» Франца Кафки воцарилась в этой ленте с поправкой на склонность режиссера к фантазерству и сатире. Конечно, в фильмах Терри на общее дело начинает работать каждая деталь. Критики и коллеги по цеху ругают его за то, что форма у него частенько доминирует над содержанием и задает тон всему повествованию. Однако в «Бразилии» все пришло в идеальный баланс. По сути, 45-летний Терри собрал фильм по правилам искусства реди-мэйд: вторую жизнь у него обрели телетайпы, превращенные в компьютеры будущего, и военные агитплакаты. Главную роль в визуальном плане сыграли водосточные трубы, которые в реальности поражали Гиллиама тем, что могли быть проложены в самых неподходящих местах — прямо поверх ценной лепнины. Англичане были готовы принести искусство в жертву удобствам цивилизации.

Однако Терри не положил проект на алтарь своей визионерской находчивости. Честно признав, что у него не очень хорошо выходят диалоги, он привлек к написанию сценария Тома Стоппарда и Чарльза МакКоуэна. Вместе они создали целую галерею харизматичных персонажей, во главе которой стоит типичный для Гиллиама средненький человечек, который получает то, чего не заслуживает, толком не успев осознать, о чем же он в принципе мечтает. Середнячка Сэма Лаури, на плечах которого лежит даже больший груз вины за происходящее, чем кажется на первый взгляд, по настоянию режиссера сыграл первоначально не подходивший на эту роль, но здорово преобразовавший ее Джонатан Прайс.

К фильму проявил немалый интерес сам Роберт Де Ниро, специально приезжавший в Англию, чтобы сыграть небольшую, но важную с точки зрения центрального конфликта роль инженера Таттла. И хотя звездный актер извел всю съемочную группу, которая не привыкла работать в его размеренно-самокритичном стиле, он впоследствии стал чуть ли не самым важным бойцом в битве за «Бразилию». Война разгорелась между Терри Гиллиамом и студией Universal, владеющей правами на прокат ленты в Штатах. Главы кинокомпании никак не желали мириться с жестокой концовкой европейской версии картины, а постановщик не считал нужным уступать. В итоге обиженные продюсеры после длительных пререканий все-таки выпустили слегка видоизмененную «Бразилию» на экраны, обиженный же мастер хоть и отстоял свое творение по основным позициям, все же пострадал от нервов — на несколько месяцев утратил возможность ходить.

Однако скандальная слава «Бразилии», вошедшая в историю кино наравне с самой антиутопией, оказалась по прошествии времени далеко не самым болезненным испытанием для этого провокатора с улыбкой Чеширского Кота. Неудачи следующего проекта выбили Терри из колеи. При том, что «Приключения барона Мюнхгаузена» собрали четыре технические номинации на «Оскар» в 1990 году, в обществе они были восприняты без особого энтузиазма.

С некоторым разочарованием в киноиндустрии Гиллиам вошел в один из лучших периодов своей творческой биографии. Мы не говорим «в карьере», потому что, очевидно, Терри до старости не умел ею заниматься — с трудом шел на компромиссы, не понимал голливудской машинерии, отказывался от фильмов типа «Кто подставил кролика Роджера?», стремясь снимать только то, что было интересно ему.

Это сейчас режиссер научился необходимому раздвоению сознания, сумел примирить в себе Терри-озорника и Терри-отличника, пришел к мысли о том, что интеллектуальный мейнстрим — меньшая из зол. А тогда, в начале 90-х, он в сердцах решил переложить ответственность за будущие проекты на плечи другого человека, придержать своих фирменных «гиллиамесок» (у режиссера к тому моменту окончательно сложился собственный стиль, который поклонники наградили термином “gilliamesque”). На деле же его энергия никуда не делась, а только обогатила фильмы так называемой Большой тройки — «Король-рыбак», «Двенадцать обезьян», «Страх и ненависть в Лас-Вегасе».

Сценарий первой картины за авторством Ричарда ла Гравенеса Гиллиам получил по почте вместе с текстом к «Семейке Аддамс». Историю о клане жутковатых фриков Терри сразу же отправил в измельчитель, а вот «Король-рыбак» заинтриговал его настолько, что режиссер, готовый было отойти ко сну, так и остался сидеть на кухне в одном халате и махровых носках. С вмешательством Терри легкая мелодрама превратилась в красивый терапевтический миф, который оказывал такое же чудодейственное влияние на зрителей, как и Грааль на героя Робина Уильямса.

Проживший лучшие творческие годы в Англии и испытывающий смешанные чувства к родине, Терри умудрился заставить нью-йоркцев увидеть истинную магию их города, населить шумные кварталы Манхэттена благородными рыцарями и наделить его душой. Именно благодаря Гиллиаму кинематограф получил одну из самых трогательных сцен в своей истории — вальс на Центральном вокзале. Также Терри впервые позволил себе идти вслед за актерами и не стал выстраивать громоздкие, убивающие искренность этой картины декорации, тем самым доказав, что может развить богатый сюжет и без визуальных подпорок. В результате поучительная и добрая история покорила сердца киноманов и собрала хорошие отзывы прессы. И это, пожалуй, единственное исключение за всю гиллиамовскую фильмографию.

Впрочем, это не совсем справедливое резюме, ведь грандиозный фурор произвел также фантастический триллер «Двенадцать обезьян», снятый по сценарию Дэвида и Джанет Пипплз и основанный на короткометражке Криса Маркера «Взлетная полоса». Со временем лента получила культовый статус, а ее загадки до сих пор многим не дают покоя. Однако весь успех картины руководство Universal списало на участие в ней звезд уровня Питта, не ведая, что сам Терри дал роль красавчику, страстно желавшему избавиться от приевшегося амплуа, в качестве большого аванса.

Другое дело «Страх и ненависть» — фильм, которым Гиллиам хотел открыть для себя 90-е, а по факту весьма символично их закрыл. Многие идеи романа Хантера С. Томпсона в то время витали в воздухе, и кинематограф просто обязан был разродиться его экранизацией. Взошедший на борт проекта Терри с большим уважением к тогда еще живому, эмоционально неустойчивому и потенциально опасному автору доработал материал, сместив все расставленные до него акценты. У режиссера получилась современная версия дантевского ада и письма с передовой в одном флаконе. По сути, Томпсон действительно вел заметки с поля боя, вот только ареной военных событий был его собственный, погибающий под наркотическими бомбардировками мозг.

Сочившаяся желчью критика тут же разнесла Гиллиама за чересчур эпатажные трипы героя Джонни Деппа, дьявольский образ Бенисио дель Торо, сцены со скрытой педофилией и за ощущение краха американской мечты. Произошло именно то, что предрекал Хантер, — в свои права вступила ханжеская, живущая по законам тотальной самоцензуры Америка, не простившая режиссеру того, что он вытащил на обозрение один из самых сомнительных и даже позорных периодов ее истории. Однако «Страх и ненависть» повторил судьбу «Бойцовского клуба», став хитом через годы после своего официального релиза.

А дальше постановщик замолчал на семь лет. В муках вынашивались, но так пока и не появились на свет его давние проекты — «Дефективный детектив», «Повесть о двух городах» и «Человек, который убил Дон Кихота». Ненавидящий стагнацию Гиллиам в середине нулевых ввязался в очередную производственную канитель — на сей раз с Вайнштейнами и семейным фэнтези «Братья Гримм». Кульминацией постоянных вмешательств продюсеров стал эпизод с накладным носом для Мэтта Дэймона: режиссер хотел, чтобы Вильгельм сломал нос, заступаясь в детских драках за младшего брата, Боб же испугался, что со сломанным носом зрители не узнают актера на постерах. После этого Терри, кажется, стал проще относиться к дорогостоящему студийному детищу. Фильм получился масштабным и затейливым, но совершенно неповоротливым и бесхарактерным. В кинотеатрах он прошел очень ровно, что, по мнению Терри, является самым худшим результатом в его профессии — упаси боже любого режиссера угодить в трясину усредненности.

Стремясь доказать свою независимость Голливуду и всему киномиру, Гиллиам в образовавшийся между съемками «Братьев Гримм» пятимесячный перерыв снял чудную малозатратную вещицу, фэнтези «Страна приливов». Фильм, большая часть сюжета которого разыгрывается над разлагающимся трупом отца маленькой девочки, вышел излишне демонстративным и отталкивающим даже для Терри. Он открылся в тот же год, что и принятые без нареканий и страстей «Гриммы», и вызвал сомнения относительно того, действительно ли две эти ленты сняты одним постановщиком. «Шизофрения — это проще, чем кажется», — отшучивался Гиллиам.

Как бы то ни было, «Страна приливов» — последний на данный момент впечатляющий фильм 75-летнего чудака Гиллиама. Хорошо раскрученный «Воображариум доктора Парнаса» оказался яркой пустышкой, а добравшаяся до экранов этим летом «Теорема Зеро» хоть и блистала в частностях, сводилась к каким-то уж очень прямолинейным тривиальностям, когда дело доходило до обобщений. Собственно, у Терри внезапно получилась вариация его же «Бразилии», если бы ее переделали сиблинги Вачовски.

Что ждет режиссера, празднующего сегодня свой юбилей и никак не желающего рифмоваться с сединой в волосах, сложно предугадать. «В моем возрасте уже неплохо бы впасть в детство», — комментирует ситуацию неутомимый борец с системой. Что ж, мы поняли, что путешествие за край фантазии всегда оборачивается для Терри Гиллиама самыми немыслимыми экспериментами, которые кто-то назовет дичью, другие же — откровением. Главное, чтобы фильммейкер поскорее возвращался из своей творческой отлучки, дабы снова нагло и невозмутимо, как только он умеет, потрясти красной тряпкой перед носом очередного бюрократического дурака.

Полет стальной бабочки

Вот уже почти пять лет нет с нами Людмилы Гурченко, одной из самых известных советских актрис и просто красавицы. Она запомнилась нам сияющей, легкой, словно бабочка, в то время как жизнь ее была совсем не простой. Актриса прошла долгий и сложный путь, но эта обманчиво хрупкая женщина обладала стальным характером, который помогал ей идти вперед и никогда не сдаваться.

Родилась актриса незадолго до начала Великой Отечественной войны. Семья у нее была музыкальной — родители работали в Харьковской филармонии. Неудивительно, что девочка очень рано начала петь, сразу же продемонстрировав недюжинный талант. Одноклассники Гурченко вспоминают, что она с детства обожала находиться в центре внимания, страх аудитории у нее отсутствовал начисто. Восхищение окружающих было смыслом ее жизни, а в школе Люся не слишком усердствовала в учебе, зато каждую свободную минуту посвящала творчеству. Она обладала феноменальной памятью, часто посещала кино и театр, чтобы затем заучивать целые партии, вплоть до междометий и поворотов головы. Также будущая звезда советских экранов прекрасно пела, легко подбирала услышанные мелодии на пианино и танцевала.

Окружающим, особенно учителям, юная Людмила казалась чересчур дерзкой для той действительности. Ей были абсолютно чужды и непонятны правила «достойного поведения советского человека». Очаровывать, восхищать — вот что главное! К тому же родители ее всецело поддерживали, а отец, человек из простой семьи, и вовсе обожал красавицу-дочурку, словно постоянно недоумевая, как у него могло появится такое чудесное, будто из другого мира создание.

Талант девочки во многом помог ей пережить войну. Отец ушел на фронт добровольцем, и Люся осталась с матерью — нежной, мало приспособленной к самостоятельной жизни женщиной. А Харьков заняли немцы. Начался голод, о котором Гурченко так и не смогла никогда забыть, и до конца жизни самым приятным запахом для нее был аромат хлеба. Чтобы как-то прокормить себя и мать, Людмила на слух учила песни оккупантов и, даже не понимая значения слов, пела перед немцами, за что ей наливали кастрюльку супа. После окончания войны девочку за это долго травили в школе.

Но наша яркая бабочка не унывала. Отец почти с младенчества твердил дочери, что та станет актрисой, и Люся ни на секунду не позволила себе усомниться, что так и будет. В Харькове она закончила музыкальную школу, а затем отправилась покорять Москву, и начало было безусловно блестящим: Гурченко сразу поступила во ВГИК. Пожалуй, только в Москве девушка осознала, что одного таланта мало. Чтобы достичь совершенства, надо много работать. Но труда она совершенно не боялась.

В кино Гурченко ворвалась как-то сразу. После первого, довольно проходного фильма «Дорога правды» Людмила Марковна получила главную роль в знаменитой новогодней комедии «Карнавальная ночь». Это был настоящий триумф. Картина, от которой никто не ожидал ничего особенного, оказалась настоящим, как бы сейчас сказали, кассовым хитом, побив все рекорды кинопроката. Песня "Пять минут" сразу же полюбилась народу и стала главным новогодним «саундтреком» на многие годы, а очаровательная Леночка Крылова в исполнении Гурченко превратилась во всенародную любимицу. Сияющая, смеющаяся колокольчиком, с нежным голосом и тонкой талией, невероятно обаятельная молодая актриса покорила Советский Союз. Все женщины страны бросились копировать наряды, в которых появлялась героиня Людмилы.

И вроде бы жизнь удалась, но даже в статусе актрисы Гурченко казалась официальным Советам слишком выделяющейся, даже буржуазной, что по тем временам считалось страшным грехом. Сама Люся этого не особо понимала. Она являлась тем, кого сейчас бы назвали дивой, причем по складу характера. Ее кумиром была Марлен Дитрих, у которой она училась и которой подражала. Со своей великолепной фигурой и хорошим вкусом Гурченко всегда выглядела лучше всех. Мало кто знал, что начинающая актриса зарабатывает совсем немного и ютится в небольшой съемной каморке. Лишь иногда она получала деньги в конверте за выступления на концертах. Зато еще с детства девушка отлично шила и могла из недорогих подручных материалов, продающихся в обычных советских магазинах, создавать наряды, достойные Голливуда. Как шутливо выразилась одна из ее подруг, Гурченко «как никто умела, выражаясь языком Ильфа и Петрова, красить мексиканского тушкана». Эта тяга к роскоши, к блеску чуть было не сгубила ее карьеру.

В 1957 году Людмилу вызвал к себе министр культуры СССР и предложил ей сотрудничество с КГБ. Девушка отказалась, и рассерженный ее решением министр организовал настоящую травлю. Тут-то молодой актрисе припомнили все — и легкомысленные «буржуазные» наряды, и «неприличные танцы», и подработки, недостойные советского человека. В результате почти на десять лет карьера Люси ушла в тень. Она снималась, но очень мало и в фильмах, не имевших практически никакого успеха. Хорошие роли ей не доставалась, из-за чего Гурченко очень переживала. Еще бы, ведь она была на пике своей молодости и красоты. Но с властью Людмила Марковна сотрудничать все равно не начала и после очень гордилась тем, что стала единственной народной артисткой СССР, не имеющей партийного билета.

Возвращение в большое кино произошло после роли директора ткацкой фабрики в мелодраме «Старые стены». Об актрисе вновь заговорили, но приглашали ее в основном в музыкальные фильмы, которые выходили один за одним. Очаровательный голос Людмилы звучал из каждой второй музыкальной ленты — это и «Соломенная шляпка», и «Табачный капитан», и «Небесные ласточки», и, конечно же, любимый детьми всего Союза мюзикл «Мама».

Ради участия в «Маме» Гурченко пришлось отказаться от роли в «Неоконченной пьесе для механического пианино» Никиты Михалкова, а сами съемки чуть не сделали актрису инвалидом. У Людмилы Марковны был серьезный перелом ноги — конечность собирали буквально по кусочкам. Но у этой улыбчивой, такой на первый взгляд легкомысленной советской дивы был железный стержень. Сразу после тяжелейшей операции она вновь вернулась на съемочную площадку. Певец Игорь Николаев вспоминает этот эпизод, рассказывая, что самоотверженность Людмилы Марковны буквально спасла ему карьеру. Тогда он с большим трудом добился того, чтобы его песню исполнила известная артистка. И тут такая катастрофа. Но Гурченко была не из тех, кто может отказаться от работы из жалости к себе. Она явилась на концерт, причем на каблуках. И хотя предполагалось, что из-за травмы она будет петь сидя, актриса не могла упустить возможности покрасоваться. Разумеется, она подвернула ногу, и только начавший заживать перелом сместился. Людмила с очаровательной улыбкой на губах продолжила петь, и лишь вернувшись за кулисы, упала в обморок от боли.

Подобное упорство Людмила Марковна проявляла и в поисках интересных ролей. Она мечтала выйти за рамки амплуа и попробовать себя в серьезном кино. И добилась желаемого. В военной драме «Двадцать дней без войны» она получила главную роль, причем ее партнером был Юрий Никулин, который, в свою очередь, страдал от ярлыка комедианта. Здесь же оба актера полностью реализовали свой драматический талант. В этом фильме Людмила показала, что она может справиться и с очень сложным образом: она предстала такой же легкой бабочкой, как обычно, но бабочкой, чьи крылья разодраны муками войны и одиночества. Их дуэт с Никулиным получился удивительно трогательным. Для этой роли актрисе пришлось использовать весь свой талант, чтобы история любви выглядела одновременно обреченной, потянутой пленкой грусти, и в то же время легкой и светлой, несмотря ни на что. А в 1978 году Гурченко все-таки встретилась на съемочной площадке с Никитой Сергеевичем — он стал ее экранным партнером в фильме «Сибириада» Андрея Кончаловского.

Позже она еще раз поработает с ним — в драме «Вокзал для двоих». По сюжету картины, Платон (Олег Басилашвили), осужденный за преступление жены, получает поблажку от начальника колонии: он может отправиться на свидание с женой, но обязан вернуться до поверки. На вокзале он сталкивается с официанткой Верой (Гурченко) и ее любовником, проводником Андреем (Михалков). Волей судьбы дороги этих героев пересеклись. Фильм потряс зрителей накалом страстей, трагической историей любви и предательства, а также прекрасным музыкальным сопровождением. Сама же Гурченко блестяще исполнила роль провинциалки, несмотря на свой статус гордой и полной достоинства. В этой, казалось бы, простушке скрыта вся глубина чувства, на которую только способна женщина. Вообще, Людмиле Марковне очень хорошо удавались подобные двойственные роли. C одной стороны, жизнерадостная, в чем-то даже народная недалекость обычной женщины средних лет из глубинки, а с другой — невероятная способность любить всем сердцем и бесхитростная, чистая самоотверженность. Подобный контраст завораживает по сей день. Фильм получил несколько наград, в том числе и две «За лучшую женскую роль» для Людмилы — на XVI Всесоюзном кинофестивале в Ленинграде и по опросу журнала «Советский экран».

В этом же году Гурченко снялась у Михалкова в ленте «Пять вечеров». Эта роль считается одной из лучших в ее карьере. Грустная и лиричная история о двух душах, разделенных войной. Через года они встретились снова, но все пережитое встало между ними стеной. В течении всего повествования люди, разбитые и потерявшие себя за годы невзгод по кусочкам собирают как свои души, так и свое прежнее чувство. Картина изначально задумывалась как простая мелодрама в стиле ретро, но зрителей она тронула до глубины души, в первую очередь благодаря игре Станислава Любшина и Людмилы Гурченко. Довольно жесткая и непреклонная в жизни, на экране она могла изобразить любые эмоции. Почти кожей мы ощущаем усталость, измученность ее героини, броню, в которую она облачилась, спасаясь от боли, и так же четко видим огонь ее не потерявшего способности любить сердца, ее сострадание и нежность. Актриса смогла воплотить на экране противоречивый и в то же время многоплановый образ. Словно бриллиант, он мерцал тысячью граней, как и любой настоящий живой человек. Была в ее персонаже и горечь потери, и холод, порожденный разлукой, и покорность, вызванная отчаянием от страха потерять найденную любовь, и душевные метания, и боль от кажущегося предательства, и отвага. Целая переливающаяся палитра чувств. В результате образ получился цельным и очень правдоподобным, поэтому он так зацепил зрителей.

Надо сказать, что параллельно со съемками Гурченко активно концертировала, играла в театре, выпускала пластинки с песнями. Она была частым и желанным гостем телевизионных передач и спектаклей. Людмила Марковна снималась почти до самой смерти: движение вперед было для нее необходимостью, а день, проведенный не в центре всеобщего внимания, считался впустую потерянным. Актриса до последнего следила за внешностью, особенно, конечно, за своей знаменитой талией, никогда не позволяя себе ни на секунду расслабиться. Что тут говорить — дива, настоящая дива, непонятно как сохранившая легкость экзотической бабочки, вопреки всем невзгодам. Она много раз влюблялась, и каждый раз со всей страстью и искренностью, точно так же искренне потом разочаровываясь в избранниках. И довольно быстро вычеркивала потерянное из своей жизни, не позволяя никому и ничему помешать ее порханию. Подруги Людмилы Марковны говорят, что отношения ее никогда не меняли — она всегда оставалась самой собой.

В феврале 2011 года Людмила Гурченко подскользнулась и сломала шейку бедра. Операция не помогла, и в марте того же года великая актриса скончалась. Сегодня, 12 ноября 2015 года, ей бы исполнилось 80 лет...

Командовать парадом будет он!

Пожалуй, при всем желании невозможно найти в современной российской богеме человека более противоречивого, чем сегодняшний юбиляр, Олег Евгеньевич Меньшиков. Как ни старайся подогнать его под общий знаменатель, слепить четкий образ и окутать эпитетами, все равно получится нечто перманентно меняющееся. Если бы некий творец собрался ваять с Меньшикова скульптуру, натуру нашего героя выразило бы только кинетическое искусство — быть постоянным и монументальным Олег решительно отказывается.

С одной стороны, такая творческая энергия чрезвычайно важна для профессии. С другой, для служителя высокому искусству Меньшиков иногда уж очень цинично и меркантильно рассуждает, да и ведет себя соответственно. На классический вопрос о том, что есть лицедейство, уверенно заявляет — это великое и никчемное ремесло, и ему приходится вкалывать, чтобы пресловутое вдохновение (категория, о которой Олег говорит со снисходительной иронией) пролилось на него. По его же заявлению, он не Моцарт, но и не стыдится быть Сальери, ведь «моцарты» по жизни страдают, а Меньшиков страдать не намерен. Актер хочет жить хорошо и комфортно здесь и сейчас. Звучит немного по-мещански, но нынешний худрук Драматического театра им. М. Н. Ермоловой — сибарит, не бросающийся с головой в любую хоть сколько-нибудь заманчивую работу. Сибаритом, к слову, в одном из интервью его окрестил Никита Михалков.

Однако не стоит представлять себе этакого возлежащего на диване Обломова. Будучи по природе крайне ленивым, в чем Олег признавался неоднократно, он играет по десять спектаклей в месяц и строит собственный театр, свернувший в сторону от замшелого репертуарного. Что касается кино, плохо перенося бытовые лишения, актер ни разу не пожаловался на перспективу спать вповалку со своими коллегами и есть неудобоваримую гадость на съемках «Кавказского пленника» Сергея Бодрова. Ненавидя репетиции, Меньшиков до четырех утра каждый день зазубривал сцены из драмы «Восток-Запад» Режиса Варнье, так как 90 процентов его текста было написано на французском. Ну а когда 37-летний Олег предложил свою кандидатуру на роль молоденького юнкера Толстого в картине Михалкова «Сибирский цирюльник» и выяснил, что режиссер склоняется к отказу, то сгреб силу воли в кулак и нехотя, но оперативно привел себя в форму. И речь здесь не только о лишнем весе: попробуй-ка в зрелом возрасте сыграть пылкого романтичного молодчика. В лучшем случае выйдет конфуз, чего с нашим юбиляром не случилось. Так что о его разгильдяйской натуре можно говорить весьма условно.

Возможно, секрет подобного успеха кроется в исключительной везучести Олега. Даже начало его карьеры было ознаменовано феерически удачной импровизацией — поступление в Щепкинское училище было чистейшим импульсом. В то время как большинство знакомых лихорадочно искали свой путь в жизни, Меньшиков играючи прошел конкурс, вызвав бурю эмоций у приемной комиссии. И далее, на протяжение всех лет обучения Олег Евгеньевич считался лидером на курсе, любимчиком среди преподавателей и, как ни странно, однокурсников, не одаренных такой же энергией и смелостью. Да и как он мог им не быть с его-то магнетическим обаянием, буйной фантазией и стремлением есть жизнь большой ложкой.

Харизматичный, остроумный и дерзкий, студент третьего курса с первых же проб покорил Михаила Козакова, хотя на роль Костика в свои «Покровские ворота» постановщик на тот момент прослушал уже нескольких исполнителей, включая Сергея Колтакова, Андрея Урганта и Валерия Сторожика, и почти определился с выбором. Остальных же Козаков собирался посмотреть просто для галочки. По словам Татьяны Догилевой, Олег из всех претендентов на эту роль был самым невзрачным. И каково же было удивление всей съемочной команды, когда Меньшиков заиграл. Первое же сказанное междометие запало Козакову в душу — он увидел того самого по-хорошему наглого и улыбчивого Костика, который вдобавок ко всему вел себя так непринужденно, будто знал Броневого, Ульянову, Маркову и прочих звездных персон с малолетства.

Меньшиков действительно никогда не возносил личностей, с которыми ему посчастливилось работать, в ранг небожителей. Сейчас Олег Евгеньевич, конечно, говорит, что был самонадеянным дураком — сотрудничество с такими мастодонтами, как Роман Балаян и Никита Михалков, в столь нежном возрасте никогда не повергало его в трепет и воспринималось как должное. Однако и с годами актер не изменил своего отношения: он будто бы всегда знал, что имеет право считаться им ровней, что занимает лишь то пространство, которое ему предназначено, и на чужое претендовать не собирается. В качестве доказательства можно вспомнить относительно недавний случай: Меньшиков отказался от персонажа, которого впоследствии сыграл Сергей Маковецкий, в драме «12». Сделал он это за два дня до старта съемок, потому как не обнаружил для себя никаких «манков», чтобы зацепиться за образ. Михалкову пришлось не без недовольства отпустить Олега из важного проекта.

Чему тут удивляться, когда именно Никита Сергеевич сделал своего подопечного таким избирательным и капризным. Даже на заре карьеры Олег мог отказаться от таких лакомых предложений, как участие в ставшем любимым у советской публики сериале «Гардемарины, вперед!», хотя и согласился потом озвучить героя Сергея Жигунова. Вообще, между кино и театром он чаще выбирал последнее, считая, что именно на сцене сможет реализовать весь свой потенциал. Однако знавшему себе цену и довольно самолюбивому артисту приходилось мириться с тем, что и в Малом, и в Театре Советской армии он то и дело начинал с партии «гонца».

Неудивительно, что уверенный в собственной исключительности Меньшиков при первой же возможности переметнулся к Валерию Фокину, в труппу Театра им. Ермоловой. К тому же туда Олег перешел со старой гвардией, в которую входили, в числе прочих, совершенно влюбленные в него Татьяна Догилева и Александр Балуев. То были самые счастливые и бесшабашные годы, когда вечерами под водочку с селедочкой легкий на подъем и готовый горы свернуть Олег играл на гитаре и строил наполеоновские планы. Он ни разу не испытывал страха перед лицом сложного материала, а потому когда его настрой а-ля «шапками закидаем» был сломан о жесткий стиль руководства Фокина, Меньшиков оказался в растерянности.

После одного неприятного инцидента со спектаклем по набоковскому «Приглашению на казнь» Олег ушел из труппы, жестоко разорвав все отношения с друзьями страстной юности. Междусобойчики и доверительное отношение закончились, а некогда доступный, легкий и не укладывавшийся в представления об актере Олег начал отдаляться от людей, становиться более холодным, закрытым, замороченным. Он четко разделил окружающих на тех, кого можно было искупать в своем очаровании, и других, от кого он застегнулся на все пуговицы. Во вторую группу незаслуженно попали все еще восхищенные его талантом Догилева и Балуев. В первой же, по счастливому стечению обстоятельств, нарисовался Михалков.

На съемочной площадке «Утомленных солнцем» творилось нечто невообразимое. «Я не актер роли, я — актер темы. Да и вообще не люблю лицедействовать», — заявлял Меньшиков. «Хорошо, Олег, вот тебе конфликт, драма, история. Работай», — отвечал Михалков. «Не переношу репетиции», — вставлял актер. «Без проблем, выйдешь из вагончика, когда все будет готово», — парировал постановщик. Казалось бы, Олег Евгеньевич бесстыдно вил веревки из одержимого контролем режиссера, который создавал ему почти тепличные условия. На деле же он всегда чувствовал границы допустимого. Играя в полноги на редких прогонах, актер становился неузнаваемым по команде «Мотор!».

В его Мите пробивная мощь бесчестного человека сочетается с детской уязвимостью и ранимостью интеллигента, который страдает от того, что всеми силами пытается встроиться в новый уклад жизни, но неизбежно чувствует — его отовсюду «ластиком стерли». Олег блистает и в драматических сценах, где без всяких слов накал между его персонажем и Котовым Михалкова достигает такого уровня, что зажги спичку, случится пожар. При этом ловкость, с которой он выступает в «домашних» эпизодах, настолько естественна и изящна, что заставляет улыбаться, забыв, какой фильм мы смотрим. Однозначно, Михалков не прогадал, уступив своенравию Меньшикова ради его мастерства.

Формула, которую вывели для себя Никита Сергеевич и Олег Евгеньевич, заключалась в том, чтобы прощать друг другу некоторые причуды и не сближаться больше необходимого. В итоге фильм получился почти ансамблевым, а значит «Оскара» выиграл не в последнюю очередь благодаря работе актеров. Хотя сам Олег не получил за эту роль ни одной номинации на какую-либо из существующих наград. С сарказмом, за которым у Меньшикова почти всегда маячит укор, он говорит о том, что киноиндустрия не особенно-то жалует его. Являясь первым из немногих в России обладателем престижной премии Лоуренса Оливье за роль спектакле «Когда она танцевала» на сцене лондонского театра «Глобус», он имеет всего лишь одну «Нику» за «Кавказского пленника». Другое дело, что иные актеры подобного подарка судьбы годами ждут и не дожидаются.

А Олегу снова повезло, на сей раз — с Бодровыми. Бодров-старший вслед за Александром Хваном (пригласившим Меньшикова в мелодраму «Дюба-Дюба») предложил актеру воплотить совершенно несвойственный ему образ. Саня — не типичный солдафон, а скорее человек, всю жизнь откладывавший то, чего ему на самом деле хотелось, но не переставший мечтать. Потому наряду с грубостью в нем проскакивают артистизм и желание покрасоваться, с жесткостью и твердостью уживаются добросердечность и фантазерство. Он — тот, кто сбежит из пекла при первой возможности, чтобы тут же вернуться за товарищем или просто потому, что совесть не позволит поступить иначе. С Бодровым-младшим Олег составил один из самых ярких за всю его фильмографию дуэтов. Непринужденность и доверительность, которые сложились между ними, вылились в сцену дурашливого танца под “Go Down Moses”, которую Меньшиков придумал сам. В самом деле, кому нужны «Ники» и «Орлы», когда есть такая жемчужина в анналах мирового кинематографа?..



Впоследствии с Сережей Бодровым Олегу выпало работать во Франции, в съемочных павильонах того самого «Востока-Запада». Но там уже не было такой раскрепощенности, как у старшего Бодрова. Меньшиков, конечно, вскружил головы французам во главе с самой дивой Катрин Денев, но его закрытость немного отпугнула иностранных коллег. Стоит отметить, что это вовсе не было высокомерием: такое поведение проистекало от растерянности и опустошенности, вызванных провалом «Горя от ума», дебютного спектакля его независимого творческого объединения «Театральное товарищество 814». В результате как бы профессионально не вел себя Олег после щелчка хлопушки, их с Сандрин Боннэр разобщенность проглядывала сквозь трещинки идеального на первый взгляд фасада. А может, трудности перевода взяли свое.

После исторической драмы Вернье актер упоенно занялся постановкой спектаклей, бросив на это все свои силы. Из последних успешных работ на экране стоит выделить сериал «Доктор Живаго», в котором Меньшиков не горел желанием сниматься. Его переубедил постановщик Александр Прошкин, написавший Олегу длинное укоризненное письмо о преступном простаивании таланта. При этом ни экранизация исторической беллетристики «Статский советник», ни авантюрная комедия «Золотой теленок», изначально предложенные Олегу в качестве режиссерских проектов, не выстрелили.

Не любящий проигрывать, а потому старающийся не идти на необоснованные риски Меньшиков уверяет, что даже после шквала критики и раздражения зрителей «командовал бы парадом» точно так же. Защитная маска Олега Евгеньевича вынуждает его говорить, что именно таким он видит великого комбинатора. На деле же его Остап Бендер — это повзрослевший и слегка оборзевший Костик из «Покровских ворот». А последний, как мы помним, в финале сказал: «Вы не успеете оглянуться, как я изменюсь… Каким рассудительным я буду, каким умеренным стану я». Вот он и стал если не умеренным, то точно склонным к самокопанию — не хватило остаповских живости и задора.

Но в нашем сочувствии сегодняшний юбиляр не нуждается, тем более, что года три назад для него наступила чудесная пора. Уместно будет вспомнить, что Борис Пастернак в свои 55 лет удивлялся, насколько по-другому он начал писать на шестом десятке. Вот и Олег в те же 55 почувствовал небывалую страсть к своему делу и теперь только начинает перерождаться в Меньшикова, с которым мы еще не знакомы. Сам театральный деятель, как он предпочитает себя называть, шутит, что у него просто задержка в развитии. Что касается кино, до сих пор заваливаемый предложениями, в том числе из Голливуда, читающий в месяц по 60 сценариев, Меньшиков ждет исключительного проекта, который заставит его сдвинуться с места.

И в общем даже неплохо, что актер и режиссер перестал размениваться по пустякам и понял: совсем не обязательно одаривать своей энергией всех подряд. Теперь он ценит одиночество, подчиняет все своему расписанию, но и чаще идет на компромиссы. Остается, по крайней мере на публике, беспредельно самоуверенным, чуток пренебрежительным, самоироничным и словоохотливым, когда этого требует новая должность. Народный артист Олег Евгеньевич носит алые пиджаки, потертые джинсы и кашне и честно признается, что денег для счастья ему нужно чем больше, тем лучше. Впрочем, Меньшиков никогда не считал необходимым скромничать и кокетничать как гимназистка. И только самые близкие люди могут знать, какого труда стоит ему такая степень свободы.

Падший ангел

Какая ассоциация приходит вам на ум при упоминании Алена Делона? Уверены, что многие, не задумываясь, ответят: «Эталон мужской красоты». Как его только не называли: и «самый красивый актер XX века», и «плейбой», но все эти ярлыки так или иначе воспевали исключительную внешность актера.

Человек искусства и любимец женщин, разбивший немало хрупких дамских сердец, каким же он был на самом деле? И почему сегодня этот мужчина, к чьим ногам падали самые неприступные красавицы его времени, предпочел встречать 80-летний юбилей в компании своих собак? И чувствует ли он от этого себя несчастным? Вряд ли...

Можно было бы сказать, что путь Алена предопределили родители. Его отец владел собственным кинозалом, а мать работала там контролером. Казалось бы, можно не продолжать. Но все не так просто. По воспоминаниям многочисленных женщин Делона, мать у него была мягкосердечной, а вот отец слыл сложной натурой, поэтому его родители развелись. Алену на тот момент было всего два года.

Мальчик рос, по сути, на руках своей кормилицы Неро, которую впоследствии и считал настоящей семьей. Вероятно, именно этот факт в сочетании с унаследованным от родного отца непростым нравом стал причиной скверного характера самого Делона.

Еще в детстве он доставил семье немало проблем, так как постоянно хулиганил и совершенно не желал учиться. Ему прочили профессию приемного отца, который был колбасником, и сам Ален вроде даже был не против. Но потом он увидел объявление о приеме новобранцев в летную школу и загорелся стать летчиком-испытателем. Однако не успел — набор был уже закончен. Зато рекруты неизменно требовались армии, и так Делон попал в парашютно-десантные войска, а затем отправился на войну в Индокитае.

Товарищи по службе любили Алена и отзывались о нем с уважением, в то время как начальство их отношения вовсе не разделяло. Как и в школе, в армии выговоры сыпались на молодого француза один за одним, в результате чего до конца службы он прозябал в дисциплинарной роте. Впрочем, сам актер вспоминает это время как одно из самых счастливых и подчеркивает, что благодарен сослуживцам за полученный опыт.

После демобилизации Ален жил в Париже, где веселился, очаровывал женщин и работал везде, куда только мог устроится. Конечно же, его всегда окружал широкий круг как воздыхательниц, так и друзей. Они и посоветовали ему разослать свое фото по актерским агентствам. Но вот парадокс: юноша был настолько привлекателен, что ему отказывали именно по этой причине. Статный красавец с точеными чертами лица и пронзительными синими глазами казался агентам чересчур ослепительным.

Но, как это часто бывает с очень красивыми людьми, его судьбу решил противоположный пол. В этом плане Делон мог бы поделиться опытом с Шоном Коннери. Как и у последнего, жизнь Алена изменила женщина. Случай свел его с известной на тот момент французской актрисой Симоной Синьоре, перед которой молодой человек не замедлил распушить хвост. Симона, в свою очередь, была женой знаменитого режиссера и замолвила ему словечко за нового знакомого. Шутка судьбы — фильм, который дал начало карьере Делона, назывался «Когда вмешивается женщина».

Но судьбоносной все же стала «Кристина». И не потому, что эта мелодрама получилась сильной или всех поразила игра молодого актера. Нет, в первую очередь все были очарованы лицом «падшего ангела». Кроме того, на съемочной площадке этого проекта Ален познакомился с Роми Шнайдер, первой из длинной вереницы женщин, которым он разбил сердце. Делон прожил с ней шесть лет. Их головокружительный роман совершенно очаровал обывателей — еще бы, двое самых красивых актеров того времени нашли друг друга. Впрочем, эти отношения были разорваны роковым красавцем резко и жестко. Говорят, Шнайдер любила его до конца жизни...

Но вернемся к послужному списку сегодняшнего юбиляра. После «Кристины» Ален снялся в нескольких относительно проходных лентах, в большей степени развивая актерское мастерство, нежели прокачивая карьеру. Затем все же наступил перелом: Делон сыграл Тома Рипли в криминальной драме «На ярком солнце», и сияние молодого француза наконец достигло зрителей. Все наперебой заговорили о талантливом юноше с душой дьявола и лицом ангела. После этого известный итальянский режиссер Лукино Висконти снял Делона в совершенно противоположной роли. В отличие от порочного образа Тома Рипли, персонаж из фильма «Рокко и его братья» был образцом добродетели. Подобный жанровый разброс только утвердил реноме Алена как серьезного разнопланового актера.

Вообще, Алену Делону довелось поработать со многими маститыми фильммейкерами того века. Так, его пригласил в свою картину «Затмение» сам Микеланджело Антониони, после чего актер вновь попал в команду Висконти. Историческая драма «Леопард» стал знаковой для обоих и подарила миру одну из самых красивых пар за всю историю кино — Делон и блистательная Клаудиа Кардинале. К слову, нашему герою на тот момент было 27 лет, а он уже считался одним из самых многообещающих актеров современности и являлся объектом воздыхания тысяч женщин.

60-е годы были для Алена весьма плодотворными. Он снялся в «Мелодии из подвала» с Жаном Габеном, сыграл французскую версию Робин Гуда в фильме «Черный тюльпан» и параллельно, разумеется, активно разбивал женские сердца. Сначала он закрутил роман с актрисой Нико, родившей ему сына (которого, кстати, Ален так и не признал), затем женился на другой актрисе, Натали Бартелеми. Вместе с ней актер переехал на время в Голливуд, но снятые там ленты не пользовались особым успехом.

Зато по возвращению Делон блеснул сразу в нескольких громких проектах: «Искатели приключений», «Три шага в бреду», «Самурай», «Бассейн», «Сицилийский клан». Снялся он и в фильме «Вдова Кудер» вместе со своим ангелом-хранителем Симоной Синьоре. И дальше карьера покатилась по накатанной, словно по смазанным маслом рельсам: «Двое в городе», «Полицейская история», «Любовь Свана», «Наша история», «Возвращение Казановы», «Один шанс на двоих» (вместе с Жан-Полем Бельмондо и Ванессой Паради). Ален даже сыграл в совместном с СССР проекте «Тегеран-43».

За это время он успел расстаться с Натали, закрутить несколько романов, жениться на Мирей Дарк, прожить с ней 15 лет... К слову, когда Мирей попала в автокатастрофу, Делон очень трогательно заботился о ней, сидел у кровати, осыпал цветами. И бросил, как только она поднялась на ноги. Непостижимый человек. Затем он вновь влюбился, на сей раз в молодую манекенщицу Росали ван Берен, которая подарила ему двоих детей. Как можно догадаться, Делон расстался и с ней.

Интересно, что все женщины Алена, несмотря на его поведение, оставались с ним добрыми друзьями, а многие из них любили его до конца жизни. Что тут говорить, роковой мужчина. Сам же красавец решил коротать остаток жизни в поместье с животными — лошадьми и многочисленными собаками. Он считает их самыми «близкими людьми» и даже устроил на территории своего поместья настоящее собачье кладбище. Делон говорит, что только собакам можно доверять. Вероятно, в глубине души он понимает, каким сложным, ненадежным, даже жестоким по отношению к чужим чувствам был он сам, а потому лучше других знает, какие демоны скрыты в человеческой душе. Понятно, почему сегодня он предпочитает компанию собак, этих бесхитростных созданий.

Одной из последних ярких работ Делона стала роль Цезаря в комедии «Астерикс на Олимпийских играх». По сути, у него получилась искрометная пародия на самого себя. Монолог его героя насыщен отсылками к фильмам самого Алена, а в манере игры явно эксплуатируется несколько надменная и самовлюбленная натура Алена. Уже немолодой красавец оказался не чужд самоиронии.

Ален Делон — один из лучших французских и мировых актеров, герой женских грез, легенда, феномен, образец. Образец красоты и актерского мастерства. Он тот самый падший ангел, приносящий боль всем своим близким, но озаряющий нас светом собственного совершенства. И этот свет навеки останется в истории мирового кино и сердцах зрителей.