Новость: Красота среди бегущих

13.10.2017 18:04

Красота среди бегущих

Я видел такое, что вам, людям, и не снилось: светящиеся небоскребы, что подпирают затянутые смогом небеса, величественные города, погребенные в отходах цивилизации, задыхающиеся от радиации мегаполисы, чей вечный покой охраняют застывшие колоссы… Должно быть, именно эти мысли лихорадочно проносились в голове отчаянного режиссера Дени Вильнева, взвалившего на свои плечи тяжкую ношу. Два года назад канадец, чье имя было известно разве что тем, кого слово «артхаус» не заставляет включать в голове белый шум, подписался на съемки сиквела культового киберпанка «Бегущий по лезвию». За отведенное время он успел не только покорить вершину, на которую классику сай-фая водрузила фанатская любовь, но и навсегда закрыть вопрос «Кто такой Дени Вильнев?».

Оказалось, прошлогодний триумф с мудреной, напряженной фантастикой «Прибытие» в техническом плане был лишь разминкой перед основным ударом, как пристрелка перед ковровыми бомбардировками. Впрочем, такое сравнение не совсем уместно — «Бегущий по лезвию 2049» медитативен, его повествование поступательно и осторожно, его картинка торжественна и спокойна, а звуки пронзительны и протяжны, как гул фабричных сирен и песни китов на глубине. Все говорит о том, что режиссер жонглирует ценной и хрупкой конструкцией, балансируя на плечах у гиганта — фильма Ридли Скотта, на сей раз ограничившегося лишь креслом продюсера.

По всему видно: съемки сиквела походили даже не на игру с огнем и спичками, а на поджигание петарды М-80 у себя на заднем дворе. Того и гляди палец оторвет. Поэтому держать маэстро Скотта за руку в мыслях — реакция даже для самого талантливого художника вполне оправданная. Собственно, с этого Дени и начал: изучив матчасть с усердием прилежного школьника, он открыл фильм сценой, которую сэр Ридли придумал для собственного «Бегущего» 35 лет назад, да так и не использовал в финальной версии. Кипящее на плите варево, прячущийся в тени комнаты агент, ожесточенная драка и минимум слов — не просто эффектное начало, но и сигнал того, что Вильнев намерен придерживаться эстетики оригинала, бережно перенося его романтику дождя и грязи в собственный фильм.

Кроме самого Скотта, новичка этой вселенной поддержал Хэмптон Фэнчер: автор сценария первого «Бегущего по лезвию» выступил в этой роли и сейчас. Хотя, как и в прошлый раз, его текст был подвергнут переработке — чистовую версию представил Майкл Грин, сериаломанам известный по противоречивой экранизации «Американских богов», а в мире большого кино отметившийся работой над приземленным по меркам комиксов «Логаном» и сомнительным «Заветом». Вместе они создали еще более далекий от романа Филипа К. Дика сюжет, будто бы призванный ответить на все оставшиеся после оригинала вопросы. Даже на те, что ответов и вовсе не требовали. Вот у них уже и Рик Декард не сомневается в том, кто он такой, и у него на это есть серьезные основания…

Через тридцать лет мы по-прежнему будем слушать Фрэнка Синатру и Элвиса Пресли — на этом хорошие новости для человечества заканчиваются. В 2049-м редкие пригодные для жизни города перенаселены настолько, что даже скромное жилье достается не всем. Большинство некогда процветавших мегаполисов погребены под душными облаками пыли, а воздух в них отравлен радиацией. Детский труд, граничащий с рабством, с молчаливого согласия власть имущих набрал новую силу. А одним из тех, кто имеет вес, оказался Ниандер Уоллес (Джаред Лето), пришедший на смену разорившемуся Элдону Тайреллу, благодаря технологиям спасший планету от голода и настоявший на возобновлении производства репликантов, которых сам называет ангелами. В этом обществе хорошая жизнь не светит ни влачащим жалкое существование людям, ни по-прежнему занимающимся черной работой андроидам нового поколения. Один из них — бегущий по лезвию с позывным К (Райан Гослинг) — едет на задание. Он должен выследить и «отправить в отставку» робота старой версии NEXUS. В ходе операции офицер обнаруживает находку, способную привести к восстанию машин и навсегда стереть грань между искусственным интеллектом и человеком. Предотвратить катастрофу поручено все тому же К, и он узнает, что в деле замешан Рик Декард (Харрисон Форд), некогда выполнявший его работу и пропавший много лет назад. Расследование выводит К на след предшественника, а между тем самого бегущего начинают мучить неуловимые и не дающие покоя сны-воспоминания о деревянной лошадке с высеченными на ней цифрами.

Дени Вильнев создал идеальный сиквел — он не извращает классическую историю и не перезагружает ее, а потому никого не может покоробить. Более того, его фильм — такой же единорог, каким в свое время была лента Ридли. Лента вышла тягучей, философской, созерцательной, далекой от стандартов блокбастера, зато созвучной и своему предшественнику, и тому, что так дорого сердцу самого Вильнева. Сознательно делая картину такой некомфортной для массового зрителя, режиссер грамотно заимствует образы, созданные неутомимым мозгом новатора Скотта, и расставляет их по сюжету, как маяки, притягивающие на свой свет поклонников этого мира.

Он делает ставку именно на визуальную составляющую, ведь и оригинальный «Бегущий» был силен не столько своим предвосхитившим время дистопичным сюжетом, и даже не элегантной финальной загадкой, нащупанной авторами случайно, но ставшей предметом жарких споров на долгие годы. Не так важно, репликант ли Декард или человек. Его историю нужно было переживать эмпатически, а не рационально, оттого самые яркие образы — изрыгающие огонь зиккураты компании Тайрелла, искусственные глаза мастера Ганнибала Чу, осиротевшие игрушки Себастьяна, забитые толпами улицы не просыхающего Лос-Анджелеса и те самые, почти хрестоматийные слезы под дождем Роя Бетти — считываются на каком-то подсознательном, генетическом уровне. Новый «Бегущий» не менее метафоричен, хотя часть его культурных кодов вроде томика Набокова «Бледный огонь» в квартире К, вероятно, останется неразгаданной. Даже российским зрителям будет трудно угадать строки из этой самой поэмы в тесте на психотравму, который проходит герой Райана Гослинга.

Несмотря на столь явный источник вдохновения, «Бегущий по лезвию 2049» — абсолютно вильневский фильм. Мрачный и сдержанный, он прекрасен в своей аскетичной красоте и величественной неповоротливости. С одной стороны, в будущем Дени не хочется оказаться — состоящий из единичек и нулей мир будто чувствует присутствие хоть сколько-нибудь живого организма и сразу сажает его под стеклянный колпак или вовсе отторгает. С другой стороны, стоит только оказаться в атриуме нового миллионера с причудами Ниандера Уоллеса в исполнении буквально ослепшего на время съемок Джареда Лето (актер носил контактные линзы с бельмами и на самом деле ничего не видел), как игра света и тени на стенах погрузит в нирвану физического удовольствия от увиденного.

Едва ли кто-то из современных постановщиков, кроме Вильнева и разве что Дэвида Финчера, способен снимать тоску и пустоту так стильно и притягательно. Впрочем, еще в прошлом году мы предсказывали, что «Бегущий» не случайность в фильмографии канадца, а недостающее звено, призванное замкнуть элегантную последовательность: «Пленницы» — «Враг» — «Убийца» — «Прибытие». Теперь с титулом визионера согласятся не только умные коллеги по цеху — завсегдатаи Каннского фестиваля, но и синефилы.

Однако, что еще важнее, «Бегущий», в отличие от старшего брата, — фильм своего поколения. Если картина Скотта была одним из последних аналоговых сай-фаев, то лента Вильнева — цифровой постмодернистский коллаж. Здешняя реальность отлично имитирует жизнь, которая для героев Дени — почти легенда. Говорят, когда-то люди обустраивали дома, ездили на пикники или просаживали деньги в Вегасе, смотрели кино и танцевали в клубах, влюблялись и занимались сексом. Все это — лишнее для офицера К, и не потому, что оно чуждо его природе (какой бы она ни была), а потому, что стало атавизмом в мире, где сама любовь переведена в двоичный код.

Наиболее красноречивое воплощение эта мысль получила в бытовых сценах с участием К и его голографической возлюбленной Джой (Ана де Армас), сочетающей в себе функции умного дома и карманного психолога. Хотя квартира Декарда выглядела как неопрятная холостяцкая берлога, в ней действительно мог жить человек. Пожалуй, она даже идеально подходила такому циничному типу, не слишком уделяющему внимание уюту. Жилище же К минималистично и даже стерильно — тесная кухня с самым необходимым, двухминутный обеззараживающий душ, виртуальная любовь, которая растворяется, как слезы в дожде. Высказывание, конечно, не новое — все то же самое, даже полнее и оригинальнее, было представлено в ошеломляющем фильме Спайка Джонса «Она». Да и серии «Черного зеркала», пугающие неминуемой расплатой человечества за пристрастие к технологиям, давно подготовили публику к подобному зрелищу. Тем не менее, Дени Вильнев пошел еще дальше, показав не только взаимодействие человека с гаджетами, но и самих роботехнологий с электронными собратьями.

Сцены с искусственным интеллектом, который у Дени выглядит куда более убедительным, чем у того же Скотта в «Чужом», — лучшее, что есть в фильме. Программный тест на психотравму взвинчивает уровень напряжения настолько, что по эффектности превосходит даже экшен-сцены. А любовная сцена вообще способна стать материалом для цитирования наравне с лучшими романтическими эпизодами «Титаника» или «Дневника памяти». Для пущего успеха Вильнев, всегда умело вписывающий своих актеров в нужный ему микроклимат, добивается от Райана Гослинга того, что раньше с ним проделывал только Николас Виндинг Рефн — невозмутимости на грани с нервным срывом. Второй раз за год любимец Голливуда возвращается в декорации Лос-Анджелеса. Вот только вряд ли он узнает Город звезд, которому пел гимн в «Ла-Ла Ленде». Это место теперь утопает в клубах дыма, снежных бурях и бликах неоновой рекламы, и под стать ему в глазах Гослинга появляется сталь и еще что-то едва заметное. Сомнение, жалость, разочарование? Главный герой хладнокровен и бесстрастен, но его спокойствие сродни океану перед штормом. Внутренний надлом офицера К закутанный в пальто до подбородка Райан играет одним взглядом да напряженными позами. В отличие от Рика Декарда, он не самоуверенный коп, без заминки стреляющий в спину жертве, он сам носит мишень, о чем не смеет забыть.

И все же, когда уже начинает казаться, что мы стали очевидцами идеального технотриллера, хоть и разбавленного излишне театральными монологами героя Лето, фильм резко меняет курс, на глазах превращаясь чуть ли ни в библейскую притчу о рождении нового мессии. Махина оригинала дает знать о своей тяжести, и к концу второго часа (хронометраж «Бегущего» сопоставим с длительностью эпичного «Интерстеллара») приветы классике становятся все более формальными. У Вильнева даже есть свой Поцелуй Иуды, не обладающий и десятой долей того эффекта, какой произвел в оригинале. Под конец все снова спорят о человеческом естестве, выражая его метафизически (диалог о душе) и технически (азбука человека). Вот только не все ли равно, кем быть в выхолощенном мире? Кажется, настолько не все равно, как было Рою Бетти, никому уже не будет.

Вряд ли в смене вектора развития сюжета, рушащей саму ткань повествования, виноват продюсер фильма Ридли Скотт, на чей счет удобно записывать все просчеты, держа в уме его непреклонность и деспотичность на съемочной площадке. Напротив, и в виртуозных пролетах камеры любимого оператора Вильнева, Роджера Дикинса, и в скрежещущем саундтреке Бенджамина Уоллфиша и Ханса Циммера, отдающего дань музыке Вангелиса, чувствуется почерк Дени. Просто эта история хоть и злободневна, но на самом деле она не про нас с вами, а про тех могучих стариков, которые 35 лет назад изменили само представление о возможностях научной фантастики. Это ясно читается в благоговейном взгляде Ниандера Уоллеса на Рика Декадра, который теперь стал выше всех споров о своем происхождении, заняв место Бога.

Возможно, и сам Вильнев чувствует себя репликантом по отношению к демиургу Скотту, а потому заставляет своего бегущего через весь фильм пронести сакральное знание, в итоге оставшись в стороне. И тем не менее оба они сознательно или нет получают по заслугам. Офицер К через свое трагичное самоотречение становится тем самым «more human than human». Ну а Дени Вильнева вообще пора заносить в Красную книгу за верность себе даже под прессингом студийных бюджетов, зрительских ожиданий, фанатского высокомерия и изматывающих рекламных кампаний, превративших всех участников съемочного процесса в шпионов на допросе с пристрастием. Ну а что в сухом остатке имеет публика? Можно упрекнуть постановщика в том, что он снял стильную, дорогую, изящную пристройку к классике, как новое здание Мариинского театра, застывшее в тени старого. А можно просто насладиться красотой среди бегущих…

Рубрика: Рецензия
Теги: сиквел, рецензия, экранизация, франшиза, персона, персонаж