06.06.2018 20:40
«Кинотавр — 2018». В 50 дети особенно беззащитны
Основной конкурс «Кинотавра» в третий день продолжился темой взаимоотношений отцов и детей, борьбы поколений и ошибок воспитания. Представленные картины (среди которых, по нашему скромному мнению, наметился фаворит фестиваля) копнули глубже своего предшественника, надавили на все нужные болевые точки и оставили зрителей со сладко-горьким послевкусием. Ленты «Ван Гоги» Сергея Ливнева и «Два билета домой» Дмитрия Месхиева очень разные — и по тому ощущению, которое после себя оставляют, и по форме. Первая — глубокая экзистенциальная драма, вторая — дерзкая, даже временами жесткая черная комедия с элементами роуд-муви. Не столкнись фильмы в программе фестиваля, вряд ли кто-то решился бы проводить между ними аналогии. Однако на деле это побратимы, делящие одну ДНК, и зрителям «Кинотавра» очень повезло увидеть их один за другим.«Ван Гогов» снял режиссер Сергей Ливнев, не выступавший в этом качестве уже 25 лет, зато активно и успешно занимавшийся продюсированием. Он известен киноманам картинами середины 90-х, «Кикс» и «Серп и молот», а массовая публика вспомнит его имя благодаря сценарию к всенародно любимому фильму «Асса». Однако, по признанию постановщика, чтобы прийти к откровенному диалогу со зрителем и самим собой, ему понадобилось много времени. Отважился он на это только тогда, когда ему перевалило за 50, так что «Ван Гоги» — самый личный, болезненный, почти исповедальный проект Ливнева.
Сюжет, написанный самим Ливневым, повествует об отце и сыне, которых от ненависти до любви друг к другу швыряет, как лодку в штормовом океане. Сын (Алексей Серебряков) зовет отца, живого классика дирижерского искусства, Ваше Величество за его постоянную снисходительность по отношению к отпрыску-неудачнику и вообще всем окружающим. Отец (Даниэль Ольбрыхский) обзывает сына, художника без картин, Птицыным, и эти клички бесят их обоих. Недолюбленный самым родным человеком, Птицын мается от собственной неприкаянности и головных болей. Он считает, что боль — следствие того, что он уже 52 года живет со швейной иглой в голове. Как помнит сам Птицын, это «подарок» от матери, желавшей избавиться от него еще при рождении. Его Величество же не замечает страданий сына и вообще не вникает в его жизнь: для него единственная семья — его работа. Но когда 79-летнему дирижеру диагностируют смертельную болезнь, отец с сыном начинают мучительный путь к реабилитации собственных отношений.
Историю с иглой в голове Сергей Ливнев позаимствовал из рассказа бывшей супруги Жужи Добрашкус. В «Ван Гогах» вообще достаточно референсов и реальных источников вдохновения. И все же главным из них режиссер отважился сделать себя самого. Между строк ливневских диалогов знающие люди прочтут его сложные отношения со строгой и амбициозной матерью, документалистом Мариной Голдовской. Однако не стоит полностью ассоциировать автора с его лирическим героем. Ливнев признается, что история Марка Гинзбурга (настоящее имя Птицына) все же остается выдумкой, а вот чувства, которые он при этом испытывает, схожи с его собственными. Герой Алексея Серебрякова — несостоявшийся стареющий художник, который не пишет картины, а занимается инсталляциями — из обычных веревок связывает различные фигуры и предметы. Таким странным хобби, плетением человечков, он увлекается с раннего детства. Он и сам этот плетеный человек — то соберется в клубок, то рассыпется на тысячу ниточек. Он понимает, что таким его сделал отец — самовлюбленный карьерист, всегда предпочитавший ребенку оркестровую яму. Мать, как он помнит, ушла, когда ему было четыре года, но потом и воспоминания подводят Птицына.
В итоге вместо того, чтобы развернуть свою жизнь на 180 градусов, уже взрослый мужчина занимается самобичеванием, по своей воле отказывается от семейного счастья и потенциального успеха на выставках. А все, что у него остается, — это умирающий и, несмотря на все сложности, любимый отец. Гинзбург-старший же, лишившись привычного обожания зрителей, оказывается на попечении людей, которые раньше были для него лишь фоном, — сына и сиделки Ирины. Последняя когда-то была подающим надежды музыкантом, а теперь ей впору писать трактат «Как не просрать свою жизнь рядом с гением».
Эту трагичную, хотя и вполне житейскую историю блестяще разыграли Алексей Серебряков и Даниэль Ольбрыхский. Первый знаком с Ливневым по работе над «Серпом и молотом», и видно, что режиссеру и актеру очень комфортно работать вместе. Серебряков же, как аккордеон, — знает, на какую кнопку в своей душе нажать, чтобы выдать нужную эмоцию. К тому же он по природе довольно нервный, взвинченный артист, а именно это и было нужно постановщику для создания образа Птицына. Ольбрыхский влился в дуэт очень органично. Как опытный актер (он снимался у лучших европейских режиссеров вроде Занусси и Вайды), он не стал красть сцены у партнера, а, напротив, составил с ним единый, дышащий и иногда приходящий в противоречие организм. Вообще, «Ван Гоги» — это тот редкий случай, когда двое великих сходятся, но не затемняют друг друга. Хотя в их рабочих отношениях и чувствуется некая азартная конкуренция, это только идет на пользу общей картине.
Кроме эволюции отношений отца и сына, Ливнев затрагивает тему сложности мужских характеров, потому именно они выходят у автора на передний план. Тем не менее картина хороша и мощными актерскими работами женщин: они здесь как почти незримая, но сильная опора для главных героев. Кратко, но ярко в «Ван Гогах» проявляют себя Полина Агуреева, Светлана Немоляева и Ольга Остроумова, а Елена Коренева и вовсе способна составить конкуренцию двум центральным мужчинам. Ее роль — молча восхищаться гением, затем преданно помогать ему, потом и вовсе нести на себе бремя заботы о страдающем деменцией человеке, яростно отрицающем свой недуг. Как ни странно, именно она оказывается тем самым необъяснимым контрапунктом чувств — неоцененной любви и жгучей ненависти, слепой преданности и неподъемной усталости от жизни с таким человеком.
Несмотря на довольно драматичный посыл фильма, Сергей Ливнев в каждом кадре находит такую интонацию, которая магическим образом поднимает драму над собственной экзистенциальной тяжестью и наделяет ее светлой грустью. В ленте находится место и отменному юмору, и щемящей сердце ностальгии по детству, и самоиронии, спасающей Птицына от бездны, которая давно и неотрывно смотрит на него, и даже язвительным, но добрым насмешкам над современным искусством и некоторыми национальными стереотипами. Стоит ли говорить о том, что эта картина стала терапией для самого постановщика, научившегося распознавать истинные чувства за ширмой холодности и надежду за страхом перед чем-то грандиозным и непостижимым вроде смерти и одиночества?
«Ван Гоги» — это искренняя, талантливо рассказанная история, которая, судя по длительным аплодисментам на финальных титрах и задумчивым лицам гостей фестиваля, нашла отклик в душах зрителей. Поэтому мы нисколько не удивимся, если именно эта лента заберет как минимум сценарную и актерскую награды. Впрочем, не будем забегать вперед. У команды Ливнева достаточно мощных конкурентов, и один из них, драмеди с элементами роуд-муви «Два билета домой», был показан в Зимнем театре в тот же вечер.
При просмотре картины Дмитрия Месхиева в голове появляются совсем уж невероятные ассоциации — «Сид и Нэнси», «Беглецы», «Леон». Последний, пожалуй, ближе всего по духу месхиевской драме. Однако не стоит воспринимать ее как кальку с бессоновского хита. Идея фильма пришла в голову исполнителю главной роли и продюсеру фильма Сергею Гармашу вовсе не под влиянием западной классики.
По сюжету, воспитанница детского дома Люба (Мария Скуратова) выпускается и получает ключи от новенькой квартиры. Она счастлива и полна планов — заводит роман с крутым бойфрендом и мечтает поехать в Питер учиться на стюардессу. Вот только оказывается, что Люба не сирота: ее отец (Сергей Гармаш) жив и сидит на зоне за убийство матери. Девушка очень скоро расстается с изменившим ей парнем и отправляется на поиски негодяя-родителя, вооружившись украденным у друга пистолетом и не вполне ясным пониманием того, что же она будет делать, когда встретит папочку-уголовника.
Первое, что стоит отметить, — Дмитрий Месхиев, предыдущей полнометражной работой которого был дорогостоящий и большой «Батальонъ», снял камерный, непредсказуемый, драйвовый и временами обескураживающий фильм. Даже не стоит пытаться угадать, чем обернутся для героев их приключения, — это бесполезно. Если начинается все как социальная драма про трудных воспитанников детских домов, то заканчивается как отвязное роуд-муви в духе «Беглецов». При этом некоторые сцены «Двух билетов» оказались несколько жесткими, хотя и не скатывались в чернуху.В отличие от «Ван Гогов», звезд на первом плане, за исключением Сергея Гармаша, здесь нет. Месхиев отдал большинство значимых ролей начинающим актерам: для Марии Скуратовой и Камиля Хардина это дебют в полном метре. Впрочем, они нисколько не теряются на фоне харизматичного Гармаша, который уступает молодежи больше половины экранного времени. Когда же его герой, вышедший на волю зэк Васнецов, все же сталкивается с дочерью, драма превращается в задорный, но не лишенный трогательности роуд-муви.
Особенно авторскому трио, Месхиеву, Гармашу и Марии Ошмянской, даются как бы невзначай показанные житейские эпизоды российской глубинки. Некоторые остроумные моменты вроде священника в поезде или прогулки на теплоходе хороши именно своей мимолетностью и внезапностью. К тому же они моментально угадываются зрителем, и вот он уже сидит с понимающей улыбкой и совсем как к родным относится к героям Гармаша и Скуратовой.
Хотя Дмитрий Месхиев, по его же словам, и пытался снять предельно современный фильм, включив в него мобильный телефон в качестве одного из главных персонажей, «Два билета домой» обладают вполне осязаемой романтичной советской атмосферой. Возможно, поэтому жесткач, проглядывающий в определенных сценах и ставший предметом обсуждения с журналистами перед премьерой, так и не случается. У Месхиева даже бывший зэк оказывается обаятельным добряком, которому просто не хватает родной души и тепла близкого человека.
Поделиться:
