Новые каноны военного кино. Рецензия на «Дюнкерк»

Кристофер Нолан — фигура, заметно выделяющаяся на фоне большинства режиссеров даже в разномастном Голливуде. Этому человеку оказалось под силу сделать популярным такой удивительный жанр, как авторский блокбастер. С одной стороны, это кино для самых широких масс, с другой — у его создателя имеется узнаваемый стиль повествования, делающий его любимцем зрителей и продюсеров. И в военной драме «Дюнкерк» Нолану снова удалось всех удивить...

1940 год. Французский город-порт Дюнкерк постепенно захватывают нацистские солдаты. Оставшиеся части французской и английской армий терпеливо ждут эвакуации на берегу Ла-Манша. Из Англии через пролив отправляется небольшое гражданское судно, владелец которого собирается забрать столько солдат, сколько выдержит его лодка. В воздухе над проливом два летчика сражаются с немецкими бомбардировщиками и истребителями, стараясь уберечь военные и гражданские корабли от потопления.

В фильме «Дюнкерк» главные роли исполнили Марк Райлэнс, Том Харди и Киллиан Мерфи. На вторых ролях Кеннет Брана и Джеймс Д’Арси. Автор музыки — бессменный Ханс Циммер. Как и в случае с предыдущими творениями Нолана, тяготы производства легли на Warner Bros.

В «Дюнкерке» Нолан впервые обращается к историческим материалам. До этого он работал в рамках собственных миров и сюжетов, будь то детективный триллер, экранизация комикса или проникновение в мозг человека через сон. Даже в «Престиже» события имели очень опосредованное отношение к реальности.

В своей новой ленте именитый фильммейкер снова (после «Интерстеллара») обращается ко времени как к помощнику рассказчика. Однако на этот раз он не заходит на территорию фантастического, а доводит до совершенства навык монтажа. В фильме присутствуют три истории. Одна длится час, вторая — день, третья — неделю. Благодаря монтажу режиссеру удается рассказывать все три истории разом, и каждая из них дополняет другие две.

Не отстает от времени и пространство. В фильме оно выполняет сразу две функции. Во-первых, служит своеобразной подсказкой зрителю, визуально объясняя, какая история разворачивается перед нами в данный момент. Во-вторых, три стихии из четырех словно демонстрируют, что война не ограничивается одной территорией или одной плоскостью.

Что касается войны, тут Кристофер Нолан вообще переосмыслил все каноны, по которым снимаются подобные фильмы. Война это, как правило, грязь, кровь, разлетающиеся на части тела, фраза «передай мой жене, что я люблю ее» и так далее. Мэл Гибсон в прошлом году продемонстрировал это более чем наглядно. У Нолана же война носит другой характер. Он не показывает в «Дюнкерке» врага как такового. Кристофер регулярно напоминает зрителю о фашистах, однако использует для этого нацистские самолеты, которые бомбят, нацистские торпеды, которые топят судна, нацистского снайпера, существование которого подтверждают только дырки от пуль. Но ни разу за весь фильм в кадре не появляется лицо хотя бы одного нацистского солдата. И этот ход делает свое дело, переводя войну людей против людей в войну людей против обстоятельств. Война Нолана — это война человека с горючим, которое заканчивается, с эсминцем, который тонет, с местом, которого не хватает, и временем, которое стремительно подходит к концу. Можно вспомнить много кинолент, когда авторы переводили антагониста в разряд чего-то безликого и ужасного (та же «Дуэль» Спилберга), но чтобы в военном фильме у врага не было лица — такого зритель еще не видел.

Еще один главный компонент картины — это музыка Ханса Циммера. Циммер уже не в первый раз сотрудничает с Ноланом, и его композиции всегда были тем подспорьем, которое и без того драматичный момент делает еще более драматичным, а во время трагичного заставляет едва сдерживать слезы. В этот раз Нолан дал музыке Циммера не просто «фоновую» роль, но сделал ее одним из ключевых персонажей. Композиции следуют одна за другой, выворачивая ручку напряженности действий на максимум и вынуждая зрителя забывать обо всем на свете.

Бросает себе Нолан вызов, и отказываясь от длительных диалогов, которые были неотъемлемой частью его предыдущих лент. Более полувека назад французский кинорежиссер Рене Клер сказал: «Бедствием немого кино были ненужные титры, бедствием звукового стали ненужные диалоги». Нолан отказывается от традиционных диалогов, полностью концентрируясь на постановке диалогов внутренних: кто-то заключает сделку с совестью, чтобы спастись, кто-то готов пожертвовать самым близким ради незнакомца, кто-то ведет переговоры на языке пулеметных очередей. Такие диалоги сложно процитировать, сложно повторить, но забыть — никак нельзя. Слишком красноречивы взгляды и поступки, чтобы заключать их в слова. И брошенный себе же вызов Нолан принимает с достоинством и свойственным ему профессионализмом.

На фоне всего этого главные действующие лица (при всей убедительности актеров) кажутся не такими уж и главными. Хотя и Харди, всю роль отыгравший одними глазами и голосом, и пронзительный взгляд Райлэнса, и загнанный вид Мерфи, и мужественная улыбка Браны — это все кирпичики, которые помогли Нолану построить колосс под названием «Дюнкерк».

Своей новой лентой режиссер не только отверг большинство законов, по которым принято снимать военное кино, но и установил новые. Альтернативные, но по своей силе даже в чем-то превосходящие. Кристофер Нолан в очередной раз сказал, что снимать он умеет. И в доказательство своим словам привел поистине нерушимые аргументы. Он уже не просто режиссер, он Автор. После всего этого остается только один вопрос: какую следующую высоту он себе наметил? Причем сомнений в том, что он и ее достигнет, наверное, уже ни у кого не осталось.

Новости на эту тему

Харди снимется у Пенна
Кристофер Нолан стал президентом Гильдии режиссеров
Марк Райлэнс станет нобелевским лауреатом
Триквел «Дюны» ушел в производство
Киллиан Мерфи ждет приглашения на апокалипсис