22.07.2019 19:11
Гипнотический трип. Рецензия на фильм «Солнцестояние»
Кто угодно может испугаться темноты, но напугать человека светом — это уже задача поистине сложная, особенно для хоррормейкеров. Ари Астер, уроженец Нью-Йорка и одна из главных надежд жанра, уже доказал, что простота, заключающаяся в однотипности сценарной структуры и протоптанных сюжетных тропах, далеко вне его интереса. В прошлом году он эффектно заявил о себе дебютом «Реинкарнация», наделавшим такого шума, которым уже давно не мог похвастаться иной фильм ужасов. Критики были в восторге, зрители — в шоке: Астер в одночасье стал объектом культа. Год спустя он представляет свой новый, более амбициозный психологический хоррор «Солнцестояние», действие которого, в отличие от предшественника, на 95 процентов огромного по меркам жанра хронометража (два с половиной часа) происходит при ярком дневном свете. И, поверьте, от этого фильм, и без того визуально самобытный, становится еще более жутким и атмосферным.У главной героини по имени Дэни (Флоренс Пью) довольно натянутые отношения с ее молодым человеком Кристианом (Джек Рейнор): они отдалились и, кажется, вот-вот расстанутся. Но произошедшая с Дэни трагедия превратила ее в сироту, а Кристиана — в ее самого близкого человека. Понимая всю сложность ситуации, Кристиан деликатно предлагает своей девушке поехать с ним и его друзьями, Джошем (Уильям Джексон Харпер), Марком (Уилл Поултер) и Пэлли (Вильхельм Бломгрен), в Швецию. Они уже давно планировали эту поездку вчетвером, преследуя одновременно цели оттянуться по-мужски и изучить другую культуру. Язвительный шовинист Марк собирался хорошенько повеселиться, в то время как аспирант Джош, интересующийся фольклором и антропологией, планировал набрать материала для своей докторской диссертации по традициям и обычаям Харги. Харги — это удаленная шведская община, выходцем из которой как раз и является Пэлли, студент по обмену, пригласивший своих друзей на летние каникулы к себе на родину в далекую Скандинавию. Теперь же всем им придется смириться с тем фактом, что Дэни едет с ними.
Переместив место действия роскошным монтажным переходом из квартиры Кристиана в туалет самолета, Астер начинает знакомить зрителя с крайне необычной и загадочной Швецией, направляя своих героев-американцев сразу в сторону далекого Хельсингланда, где местная община проводит раз в 90 лет очищающий девятидневный ритуал. Закинувшись грибами и, в случае с Дэни, особым травяным отваром, пришельцы из чужой культуры попадают на другую планету, где все ходят в просторных белых одеяниях с вышитыми на них рунами, поют на незнакомом языке, а солнце никогда не садится. Точнее на пару часов оно все-таки заходит, но для никогда не видевших своими глазами белые ночи людей такое явление кажется чем-то сверхъестественным и из ряда вон выходящим. И это наименее странное из всего, что уготовано героям во время их пребывания в Харги. Чем глубже они будут погружаться в языческие обряды и местные традиционные забавы, тем сильнее их будет дурманить ослепляющий дневной свет.
Ари Астер — настоящий мастер по созданию атмосферы, но вы это знаете и так, если смотрели «Реинкарнацию». В случае с «Солнцестоянием» кинематографист уходит далеко вперед. Пролог фильма заметно контрастирует со всем последующим действием. Он разворачивается в ночное время суток и снят в закрытых помещениях. Но главное — его депрессивный тон, обволакивающий, служащий словно приворотным зельем, которым жители Харги дурманят героев фильма. Астер таким прологом, описывающим трагические события семьи Дэни, гипнотизирует зрителя, вынуждая его забыть о многом. В частности, о времени, что позволяет окунуться с головой в эту пробирающую до жути историю, напоминающую злоключения сержанта Гови из культового во всех смыслах «Плетеного человека» Робина Харди или священника Томаса из прошлогоднего фолк-хоррора «Апостол» Гарета Эванса.
«Солнцестояние», по описанию самого режиссера и автора сценария, — это история о расставании, рассказанная через призму языческого ритуала. Невооруженным глазом заметно, что Астер тематически продолжает «Реинкарнацию». Не в плане, что он опять рассказывает о тайных общинах и их жутких поклонениях всяким не поддающимся рациональному осмыслению вещам, а потому, что этот фильм снова о душевной боли, о психологической травме, пережитой человеком. И ужас, который вызывает Астер у зрителя при просмотре, обладает намного более глубинным характером. Здесь нет ни одного резкого скримера, нет монстров, нет эксплуатации темноты, нет ничего, чем пытаются напугать дешевые ужастики. Ари Астер использует исключительно атмосферу, гипнотический размеренный ритм повествования, яркие, врезающиеся в память образы, создает напряжение одной лишь работой камеры и пробуждает страх на психологическом уровне. Это как раз и отличает авторов хорроров нового поколения, куда также входят Джордан Пил и Роберт Эггерс, благодаря которым жанр сейчас переживает возрождение и наконец приобрел высокий статус.
Первое появление заокеанских гостей в общине показано запоминающимся операторским планом на 180 градусов, медленно осматривающим и представляющим нам Харги. Астер дает понять: здесь все действо и будет происходить. Он детально проработал экранное пространство, населив каждый квадратный метр съемочной площадки запредельной долей аутентичности. Община ощущается поистине живой, в ней пульсирует жизнь, непрекращающаяся даже с отводом камеры в сторону. Постоянный оператор режиссера Павел Погоржельский превращает свою одержимость симметрией кадра и страсть к долгим планам в настоящую симфонию, пронизывающую «Солнцестояние» целиком. Сложность планов заключается не только в их длине и непрерывности, но и в их композиции, напоминающей фильмы Пола Томаса Андерсона. Камера становится еще одним жителем общины, она передвигается вместе с героями, подслушивает их разговоры, но любопытнее всего то, как она выхватывает элементы, ускользающие или недоступные взгляду персонажей. Астер смастерил выдающееся произведение, которое рассказывает себя само — не только благодаря развитию сюжетной линии героев, но также образами, событиями, остающимися на фоне, и элементами интерьера.
Интерьер, исписанный рунами, декорации из перевернутых домиков, броский желтый языческий храм, иллюстрации ритуальных процессов на стенах: все это заслуга стокгольмского декоратора Хенрика Свенссона, который помог Астеру с подготовкой материала по «Солнцестоянию». Для Свенссона это стало первым опытом работы в кино, отчего, возможно, он так трепетно подошел к просьбе американского режиссера, глубоко погрузившись в шведский фольклор и языческие традиции, совместив доброжелательные обычаи с элементами культа, мистицизма и самых темных мифов данной культуры. Результат поразительный: община в «Солнцестояние» — целый уникальный мир, продуманный до мелочей, а сценарий фильма умудряется сочетать самые пугающие элементы фольклора с доступной, порой смешной историей о четверых американцах, ошеломленных чужим укладом.
Элементы комедийности во многом попадают в фильм с персонажем Уилла Поултера, хотя ни он, ни Рейнор с Харпером даже близко не стоят с заслугами Флоренс Пью, которая здесь в разы лучше, чем в «Леди Макбет», принесшей ей множество престижных наград и номинаций. Ари Астер второй раз подряд добивается от своих актрис какого-то запредельного уровня игры, редко ассоциируемого с фильмами ужасов. Тони Коллетт из «Реинкарнации» чуть было не получила свою заслуженную номинацию на «Оскар». Возможно, та же судьба постигнет и Пью, несмотря даже на тот факт, что роль она отыграла выдающуюся и полную нюансов. Талантливый Астер, словно какой-то заклинатель, притягивает таланты: кроме оператора Погоржельского, художника-постановщика Свенссона и восходящей мировой звезды Флоренс Пью, необходимо отметить и заслуги композитора Бобби Крлика, без тревожной эмбиент-музыки которого фильм бы заметно потерял в атмосферности.
От прорывного дебюта и необыкновенного опыта в жанре ужасов к одному из лучших фильмов года — неудивительно, что Ари Астер прошел этот путь так быстро, ведь он, теперь уже без толики сомнения, режиссер от рождения. От «Солнцестояния» можно прийти в восторг по целому ряду причин, но режиссура в картине — это высший пилотаж. Уникальный размеренный ритм на протяжении всех двух с половиной часов, выдающаяся работа с композицией кадра, плавные изобретательные монтажные переходы и сложные продуманные планы превращают этот эстетический фолк-хоррор в неописуемо кинематографичный опыт.
Поделиться:
Топ 250
