Новость: Йоргос Лантимос: «''Фаворитка'' никогда не станет уроком истории»

08.02.2019 17:42

Йоргос Лантимос: «''Фаворитка'' никогда не станет уроком истории»

Режиссер Йоргос Лантимос известен зрителям прежде всего своими фантастическими антиутопиями, включая фильмы «Лобстер» и «Клык». Но последняя работа греческого постановщика, картина «Фаворитка», перенесла поклонников Лантимоса на не вполне привычную территорию — двор английской Королевы Анны, хозяйки престола Соединенного Королевства в начале XVIII века. Фильм, в основе сюжета которого лежит ее краткое и неспокойное правление, уже получил более 100 кинонаград, а также десять номинаций на «Оскар» — столько же добилась только «Рома» Альфонсо Куарона. В интервью Йоргос Лантимос рассказал, почему на съемках веселятся все, кроме него, зачем в его фильмах такое количество секса и какую роль в сюжете «Фаворитки» играют кролики.

«Фаворитка» — ваш первый фильм, для которого сценарий писали не вы сами, хотя ваше влияние на него ощущается очень сильно...

Это все потому, что на разработку этого сценария я потратил кучу времени — даже больше, чем на другие свои тексты. Нам потребовалось почти девять лет, чтобы достичь цели. Не то чтобы мы работали не продыхая, конечно, перерывы были. Но это проект, которому пришлось долго взрослеть.

Ваш фильм увлекательно исследует феномен власти: как она может изолировать, обострять страхи или делать человека инфантильным...

На решения людей может повлиять многое: личные отношения, настроение, случайность. А когда человек находится у власти, его капризы могут изменить судьбу нации. Об этом довольно страшно думать, но тем не менее это актуально.

Эксплуатация образа лидера с характером ребенка сейчас очень сильно резонирует в Америке...

А люди не сильно изменились.

Королева Анна с одной стороны отталкивает, а с другой — трогает. Как вы сами относитесь к этому персонажу?

Многое из того, что написано о ней, показывает, как она мучилась из-за всех своих выкидышей, а также детей, которые умерли. Пишут, что она не была сильным монархом, и что ей, вероятно, манипулировали другие. В конце концов, мы хотели сделать героиню такой, какой Анна и была, — сложной личностью.

В этом фильме вы работали с тремя потрясающими женщинами: Рэйчел Вайс, Эммой Стоун и Оливией Колман. Какие впечатления?

Это было невероятно. Мечты сбываются! Я просто пытался дать им пространство и не мешать наполнять героинь собой, своими личностями.

Должно быть, это чертовски весело, да?

Для меня нет, ведь на площадке я очень волнуюсь, хотя актеры, я думаю, повеселились. Важно, что перед съемками у нас были недели репетиций, поэтому они успели надурачиться и чувствовали себя комфортно к моменту, когда оказались перед камерой.

Существовали ли на самом деле кролики королевы Анны? Или это ваша выдумка?

Это один из тех элементов, который мы взяли на себя смелость добавить. Мы чувствовали, что нам нужно как-то визуализировать потери этой женщины, но не слишком мрачно. Так появились кролики.

Мир, который вы создали во дворце, сюрреалистичен. Вокруг бегают животные, мужчины играют в странные игры, танцы определенно не соответствуют эпохе. Как вы подходили к созданию этой атмосферы?

С самого начала мы знали, что хотим использовать элементы, которые сделают фильм более актуальным. Язык был первым, с чем нам пришлось столкнуться, но не было даже и дискуссии о том, чтобы пытаться подражать той речи, которой, как мы думаем, пользовались люди в то время. Этот фильм никогда не станет уроком истории. Для костюмов мы использовали материалы вроде джинсы, кожи, синтетики, но сохранили силуэты одежды тех времен. С музыкой то же самое: использовали и историческую, и современную.

Кроме того, мне показалось, что в исторических фильмах нам всем не хватает телесности. Будто люди прошлого были куда более уравновешенными, ходили определенным образом, говорили определенным образом... Мне хотелось что-то сделать с этим. Я чувствовал: тема тела и его физики должна сыграть в нашем фильме важную роль. И по итогу она нашла выражение во всем: от повседневных движений и танцев до насилия.

Мужчины в «Фаворитке» со своими павлиньими повадками совершенно непохожи на женщин...

Если вы обратите внимание на артефакты того времени, особенно на живопись, то увидите, что мужчины раньше было гораздо более нарядными со всеми этими своими париками, чулками, панталонами, высокими каблуками. А женщины выглядели намного естественнее: незатейливые прически, минимум косметики, простые платья.

Во время просмотра «Фаворитки» я вспомнил о фильме Софии Копполы «Мария-Антуанетта». Были какие-то конкретные картины, которые вы использовали в качестве ориентира или просто смотрели во время продакшена?

Ну, например, «Шепоты и крики» Ингмара Бергмана. Это мрачный и драматичный фильм, его цветовая палитра очень ограничена, героини носят только черное и белое, а действие происходит в красных комнатах. В нашей картине тоже есть драматический аспект, но все равно: мы снимали комедию с вплетенной в некоторые ее части трагедией.

«Контракт рисовальщика» Питера Гринуэя, очень яркое в визуальном плане кино, тоже повлияло на эту работу. Их команда использовала простые ткани и сохраняла силуэты. Возможно, небольшим преувеличением была работа с париками, хотя и в этом можно усомниться: когда мы немного погрузились в эту тему, то обнаружили, что существуют просто фантастические версии париков.

Для операторского вдохновения мы смотрели фильмы Юрая Герца, «Безумие короля Георга» Николаса Хайтнера и «Амадей» Милоша Формана. Нас вдохновляли великие режиссеры, но мы, конечно же, никогда и ничего не пытались стянуть.

Когда вы смотрите свой фильм уже после финального монтажа, есть что-то, что вам особенно бросается в глаза?

А я не смотрю. Я достаточно раз его посмотрел, когда работал над ним. Возможно, сделаю это через 10-15 лет.

Почему?..

Ну, во-первых, я довольно критично отношусь к тому, что делаю. После того как вы завершили работу над фильмом, вы помните каждый его стежок, видите каждую неровность. А когда проходит время, годы, вы становитесь немного другим человеком, и это позволяет вам оценить фильм иначе, заметить в нем определенные вещи.

Поговорим про секс. В этой картине он строго связан с властью: добывание, выдача, выяснение того, кто обладает этим в данный момент. Почему именно такой фокус?

Не только секс, но и любой другой вид деятельности сопряжен с властью.

Эмма Стоун недавно рассказала, как снималась одна из сексуальных сцен с ее участием... Оказалось, что этот процесс весьма неловкий.

Когда вы создаете что-то похожее на сексуальную сцену, вы просто пытаетесь сделать работу. Рука должна быть в строго определенном месте, камеры, позиции, вот это все... Поэтому съемка интимной сцены — больше о логистике, нежели о сексе.

Принимая во внимание то, как встречают ваши картины, я всегда представляю (не знаю, к лучшему это или к худшему), что вы просто трахаетесь со зрителем... Почему так происходит?

Что бы вы не имели в виду, трахаясь с вами, я наслаждаюсь неловкостью. Думаю, это важное чувство для людей. Возможно, оно порождает какую-то жажду задумываться о вещах, явлениях. В любом случае, мне нравится быть в положении, когда я не понимаю, что должен чувствовать и уместны ли мои ощущения.

Источник: Interview, Esquire, Vox

Рубрика: Интервью
Теги: интервью, любопытно, персона