Межзвездное дитя по имени Нолан

Если бы силу ожиданий очередного фильма Кристофера Нолана можно было выразить с помощью физической величины, она была бы равна силе гравитации, не меньше. Всякий раз она угрожает раздавить новое творение этого мастера сторителлинга с туманного Альбиона, и всякий раз он умудряется уцелеть под натиском надежд зрителей и скепсиса критиков.

Фамилия создателя образцовой трилогии о Бэтмене становится нарицательной. А все потому, что Кристофер — один из немногих голливудских фильммейкеров, которые не кормят своих зрителей низкокалорийным протеиновым коктейлем из пережеванных идей — сомнительность и в пользе, и, тем более, во вкусе. Нет, Нолан берется за дело с позиции Олимпийского чемпиона или первого человека на Луне, на которых смотрит весь мир.

«Интерстеллар» — поэтичное признание в любви, воплощенная детская мечта, кубик Рубика, каждый квадратик которого встал на свое место, а потому радует глаз перфекциониста. В конце концов, «Интерстеллар» — это дорогостоящий, выхоленный и продуманный до мелочей метатекст. Во времена вторичных смыслов создание нового представляется процессом затруднительным. Что бы мы не сказали, до нас это уже было сказано, меняется лишь набор выразительных средств. Вот и при просмотре новой картины Кристофера у бывалого киномана от узнавания щелкнет в голове с десяток раз. Самая очевидная аллюзия — «2001 год: Космическая одиссея» Стэнли Кубрика, на которую и сам режиссер неоднократно кивал в редких интервью.

По задумке режиссера Кристофера и сценариста Джонатана Ноланов, в недалеком будущем Земля начала страдать от неизвестной экологической катастрофы, приведшей к вымиранию почти всех кормовых культур. Бывший талантливый летчик и инженер, а ныне фермер Купер (Мэттью МакКонахи) растит незатейливого пацана Тома (Тимоти Шаламе), смышленую дочь Мерф (Маккензи Фой) и поля кукурузы. Днем он задыхается от нескончаемой песчаной бури, а по ночам мечтает о пьянящей вышине. Однажды «полтергейст» в спальне Мерф оставляет для него координаты засекреченной базы NASA, приехав на которую Купер узнает об амбициозной миссии. Оказывается, ученые во главе с его шефом, профессором Брандом (Майкл Кейн), давно бьются над вопросом о том, как же сделать Земле-матушке ручкой и найти во Вселенной новый дом. Столь удачно подвернувшегося Купера они вербуют в качестве пилота и капитана корабля.

Надо признать, братья Ноланы не обременяют себя попытками ответить на вопрос, что конкретно привело человечество к такому упадку. Они даже не стремятся найти решение на родной планете, подлатать собственный дом прежде, чем искать другой. Как бы цинично это ни звучало, для Кристофера, ребенка эпохи, когда каждый мальчишка мечтал, чтоб его взяли в космонавты, предсмертная агония Земли — всего лишь повод отправиться в полет. Желая снять свою космическую одиссею, режиссер нашел трамплин в конфликте природы и человека. В конфликте, который в итоге так и не разрешился, но помог снабдить героев нужной мотивацией.

Разгон получился шероховатым, но с первым ревом двигателя космического корабля Нолан раскочегарил свой сюжет так, что тот не сбавлял темпов до самого конца. «Поехали!», — визуальный и звуковой аттракцион, как в лунапарке, значительно повысил количество эндорфинов в крови. Кротовые норы, скачки через пространство, три в одночасье созданные планеты со своими правилами, борьба с неумолимым временем и противостояние брошенного на Земле человечества новому, из пробирки, поистине завораживают. Каждый пункт мог бы лечь в основу сценария полноценного фантастического фильма. При этом богатство и размах зрелищ строго дозированы, прямо как уровень юмора у бортового робота ТАРС.

История в новой картине складывается подобно пирамиде с потайными секторами: кирпичик за кирпичиком Нолан возводит свою звездную эпопею. Он словно сверяется с некой формулой (недаром консультантом и продюсером фильма стал астрофизик Кип Торн) — здесь все просчитано до последней строчки. Трогательный мелодраматизм домашних сцен старомодно, через темный экран, сменяется стерильностью обшивки шаттла, а головокружительный экшен — мини-лекцией о том, почему космонавты видят в районе черной дыры именно сферу, а не круг. Особенно бережно автор относится к специфике профессии, на которую смотрит глазами влюбленного поклонника. К примеру, сцены стыковки космического модуля с летательным аппаратом на невероятной скорости, конечно, прежде всего рассчитаны на зрительскую эйфорию, но если присмотреться, можно разглядеть каждый винтик.

В финале действие вообще закручивается в бараний рог, а зрителю только и остается, что внимать лучшей из рассказанных за последний год историй. Впрочем, все это не стало сюрпризом — Кристофер всегда был мастером жонглирования сложными сюжетными конструкциями. Удивительно другое: крайне редко в фильмах Нолана конкуренцию действию может составить человек. История довлеет практически над всеми его героями, кроме Джокера, который единолично является лицом всей трилогии. В «Интерстелларе» же наравне с привычной динамикой и шарадностью появилась сдержанная теплота и сердечность, исходящая в первую очередь от Купера. В его образе поровну от заботливого, но поощряющего самостоятельность отца-одиночки и от страстного фаната своего дела. В этом видится немалая заслуга исполнителя главной роли Мэттью МакКонахи.

Ни Леонардо ДиКаприо с его холеной внушительностью, ни Кристиан Бэйл с невозмутимой аристократичностью просто не оторвались бы от земли. Мэттью с его техасским загаром, руками работяги, сутулой спиной и лихорадкой во взгляде выглядит настоящим первооткрывателем, таким же пролетарием с горящим сердцем, каким был, скажем, Юрий Гагарин.

Его Купер — этакий романтический лермонтовский герой с налетом фатальности и мазохизма, который верит не только в свою исключительность, но и в избранность всего рода людского. Шутка ли — он действительно готов спасать человечество от неминуемой гибели. Более того, не возьми его в экспедицию, он бы непременно завял и умер, не от пыли в воздухе, а от земного притяжения.

Любопытно, что герои «Одиссеи», «Гравитации» или «Соляриса» никогда не чувствовали себя спокойно в открытом космосе, и авторы этих лент всячески подчеркивали беспомощность маленького человечка перед необъятной Вселенной, которую даже помыслить сложно, а попытка этого вполне может убить. Стоит вспомнить мучительные десятиминутные сцены вылазки космонавта Фрэнка, которые у Кубрика сопровождались лишь оглушающей тишиной да звуками тяжелого дыхания, что было по-настоящему страшно. У Нолана тишина присутствует лишь для того, чтобы смениться бравурным звучанием органа в саундтреке Ханса Циммера. К слову, еще один любимый европеец Голливуда вновь повторил свой подвиг. Как и для «Начала», для «Интерстеллара» он писал музыку «вслепую» — не видя отснятого материала.

Пока на фоне играет минималистичная мелодия, герой чувствует себя комфортно в безвоздушном пространстве, испытывая не ужас, а гармонию. Возможно, Купер и есть тот самый переродившийся космонавт Дейв Боумен, звездное дитя из «Одиссеи», посланное на Землю, но взглядом всегда устремленное ввысь. Даже в финале он не находит покоя, ему не то чтобы целого мира, целой Вселенной мало.

Однако Кристофер Нолан до поры отодвигает человеческую историю на задний план, занавешивая ее мишурой из научных понятий, разворачивая свой сайенс-арт. И зритель смотрит фильм, который не так-то просто закусывать поп-корном, хотя идеи ленты не столь сложны, как может показаться. При этом режиссер все время мирит физиков и лириков, то представляя первый визуальный образ черной дыры в кинематографе, то неоднократно устами различных персонажей цитируя стихи Дилана Томаса. Чего он избегает, так это серьезных ответов на вопросы веры. «Интерстеллар» очень самонадеян, атеистичен и минимально метафоричен хотя бы потому, что там, где у Кубрика был необъяснимый черный монолит, у Нолана — человек, способный проникать в пятое измерение и управлять самой страшной величиной — временем. Именно поэтому Вселенная у Криса смертоносна, но не зла, как утверждает спутница Купера Амелия Бранд (Энн Хэтэуэй).

Но если нет никакого демиурга, присматривающего за человечеством, тогда что заставляет небесные светила крутиться, что приводит в действие всю громадину Галактики? И вот тут мы приходим к самому парадоксальному достоинству блокбастера. Кроме потрясающей визуализации выдуманных планет, дотошного изображения механики полета и финального скачка за горизонт событий, в фильме главенствует совсем неожиданная для жанра мысль о том, что единственной силой, приводящей небесные тела в движение, является сила любви.

У режиссера это любовь родителей к своим детям, мощнее и фундаментальнее которой нет ничего во Вселенной. Любовь не пошлая и не надрывная (хотя без истерик с обеих сторон не обошлось), сумевшая обмануть законы времени и пройти миллионы километров. Не зря рабочее название фильма звучит как «Письмо Флоре». Это имя дочери Кристофера Нолана. Кто еще, как не отец, мог снять дорогую грандиозную фантастику в натурных декорациях колоссального масштаба, которая на самом деле рассказывает о семье?

И не важно, что к моменту, когда планета будет полностью опустошена, уже никто не станет сажать кукурузу. Не суть, что режиссер так и бросил наш прекрасный шарик, не показав, чем все для него закончилось. Не значимо и то, что профессорская дочка где-то на далекой, одинокой планете искусственно выращивает расу новых людей, создавая потенциальный конфликт… Главное, что папа наконец вернулся из командировки.

Новости на эту тему

Кристофер Нолан стал президентом Гильдии режиссеров
Нолан впереди планеты всей
Amazon доверит бондиану Нолану?
Нолан везде успел?
«Одиссея» Нолана обойдется в четверть миллиарда долларов