«Отель “Гранд Будапешт”»: сладкий сон о Европе

Грустный сказочник и инфантильных дел мастер Уэс Андерсон соорудил очередной декоративно-театральный мир. Уморительная, с ноткой ностальгии по ушедшей эпохе, трагикомедия «Отель “Гранд Будапешт”» стала вишенкой на торте прошедшего Берлинале, порадовав жюри притчей об увядающей Европе и получив за это Гран-при фестиваля. С 13 марта российские зрители также могут вкусить щедрые андерсоновские дары.

Сюжет картины чем-то напоминает мотив плутовского романа, разворачивающегося в конкретной локации роскошного отеля в выдуманной республике Зубровка на рубеже между двумя мировыми войнами. В качестве основы для своего детально продуманного и сложно сконструированного мира Уэс Андерсон взял заброшенный универмаг в стиле ар-деко, расположенный в городе Герлиц на границе Германии, Польши и Чехии, снял вывеску Karstadt, добавил кукольно-розовые и имперско-золотые цвета и, вуаля, «Гранд Будапешт» готов.

Узнаваемый с первого взгляда стиль Андерсона, за декоративность которого режиссера часто критикуют, здесь отточен до фанатизма. Ни в одном другом его фильме невозможно углядеть такой кропотливой и щепетильной работы над цветом, композицией, архитектурой, дизайном, прическами, гримом, костюмами, характерами и атмосферой, как в «Отеле». Даже «Королевство полной луны», с которого, кажется, и началось бутафорское шествие Андерсона, почтительно стоит в сторонке. В новом фильме мы не только чувствуем постоянное авторское присутствие, но и буквально физически ощущаем, как невидимая рука поворачивает наш взор в ту или иную сторону.

О степени проработанности ленты говорит хотя бы уже то, что специально для фильма был построен целый горнолыжный курорт с собственно отелем, фуникулером и подвесной дорогой. Prada подготовила для эшелона снявшихся в картине звезд винтажную одежду, чемоданы, сумочки и аксессуары 30-х годов. Даже скандальное полотно «Мальчик с яблоком», вокруг которого разворачивается основная интрига, было написано на заказ. Но, несмотря на то, что в андерсоновских домах проглядываются уютные, с черепичными крышами, чешские домики, а кондитерская Менделя так похожа на знаменитые фабрики в Праге, где готовят вкуснейшие пирожные и миндальные вафли, то, что мы видим на экране — вовсе не Европа, а, скорее, сладкий сон о ней.

Американец до мозга костей, Уэс Андерсон, проникнувшись произведениями Стефана Цвейга, вздыхающего по уходящей галантной и свободной эпохе, переносит действие фильма во все еще влиятельный и шикующий, но уже затухающий Старый Свет. Глазами своих персонажей он показывает приближающиеся ужасы разрушения, бедности и фашизма. Однако не стоит воспринимать фильм как историческую реплику. История для Уэса — тоже декорация.

На передний же план выходит интеллигентный, гладковыбритый, идеально отутюженный и исполнительный консьерж легендарного отеля «Гранд Будапешт» месье Густав (Рэйф Файнс). Человек услужливый настолько, что в его заботливых руках клиенты, особенно прекрасного пола, находят удовлетворение и гармонию. Одна такая «старая приятельница», богатая до неприличия и сладострастная не по годам мадам Д. (Тильда Суинтон), преждевременно и насильственно (кто бы сомневался) умирает. Сюжет лихо закручивается — старушенция не преминула насолить из могилы алчным родственничкам во главе с сыном Дмитрием (Эдриен Броуди) и отписала главную семейную реликвию — «Мальчика с яблоком» — счастливчику-консьержу, скрасившему ее старость. Тот, ясное дело, забрал причитающееся, невзирая на протесты и угрозы физической расправы. А, стало быть, попал в передряги, достойные лучших сюжетов Леонида Гайдая.

Бесконечно прекрасен актерский состав картины, чья игра не умещается в пределы известных филологам хвалебных эпитетов. Дуэт безукоризненного Рэйфа Файнса (который при возможности может и острое словцо ввернуть, и даже отборным матом покрыть) и гомерически смешной высушенной уточки Тильды Суинтон достоин отдельной похвалы. Вы только посмотрите на эту Боуи в юбке, в неузнаваемом гриме, поджавшую губы! Ее экранное время не превышает пяти минут в общей сложности, но, будьте уверены, вы ее никогда не забудете.

Да и вообще, звезды первой величины, селебрити высокого ранга мелькают так часто и быстро, что начинает кружиться голова. Галерея усатых персонажей представлена, помимо уже упомянутых легенд мирового кино, еще и Эдвардом Нортоном, Джудом Лоу, Оуэном Уилсоном, Матье Амальриком, Джеффом Голдблюмом, Биллом Мюрреем и Уиллемом Дефо. Правда, у последнего как раз усов нет. Наверное, потому что он — главный плохиш и суровый мужик, которому растительность на лице ни к чему. В фильме нет ни одного незнакомого актера, при этом знакомым, вроде как, и делать особо нечего: по-настоящему развернуться удалось лишь Рэйфу Файнсу и Тони Револори. Последний сыграл Зеро, эмигранта-коридорного, верного служку и друга нашего незадачливого героя.

Они, кстати, не подкачали, удачно влившись в привычный андерсоновский каст. А в ансамбле лучше всех выступили Харви Кейтель (Людвиг) и компания, воплотившие на экране зэков. Они так ловко обстряпали побег из тюрьмы, что это было вполне в духе «Джентльменов удачи». Актеры, к слову, для достижения убедительности отсидели несколько дней в реальной тюрьме. Правда, кроме них, заключенных там больше не было.

Вообще, картина отличается не только почти маниакальной режиссерской выверенностью — каждый проезд камеры, поворот головы, крупный план, каждая фраза здесь продуманы до миллиметра — но и оригинальными, а, главное, актуальными находками. Например, никогда раньше в картинах Уэса не было присущего Тарантино черного юмора. А сцена преследования наемника Джоплинга... Это же элегантный книксен в сторону прошедшей Олимпиады. Тут тебе и гонка-преследование, и прыжки с трамплина, и бобслей, и слалом. И стоит ли говорить о том, что для Европы, которая в этом году отмечает столетие с начала Первой мировой войны, фильм пришелся как нельзя кстати? Хотя, повторимся, не о войне тут речь.

Все это лихое действо движется по драматургическим законам режиссера, как в детском утреннике, словно сошедшее с подмостков любительской постановки. Автор вместе с месье Густавом, чьими устами говорят герои Цвейга, грустит о том, как неумолимо и круто все изменилось, как ограничили свободу передвижения, как перестала цениться аристократия и интеллигенция, как в привычный процветающий уклад ворвалась грубая сила. Сам месье Густав стал пережитком старой эпохи, теперь ему место в музее. Понимая это, он прибегает, пока еще может, к простым обрядам — ухаживает за престарелыми неуверенными в себе блондинками, чтет моральные устои, соблюдает порядки, хранит чужие секреты и защищает тех, кто ему верен. В итоге за труды он получает свое вознаграждение. Возможно, Андерсон боится стать таким же пережитком времени со своим сентиментальным гуманизмом. А потому делает то же самое, но в своей манере. В разное время и в разных условиях эти простые традиции помогают сдержать внешнюю агрессию.

По той же причине он наполняет свой фильм сахарностью до краев. Она проявляется тут не только в кондитерских изысках Менделя, но и в цветах, уютных халатах, маленьких зефирных коробочках, розовых обоях, мягких, как пастила, коврах и глянцевых, как леденец, лифтах. Столько сладостей нет даже в мире Вилли Вонки. И все это могло быть отвратительно-приторным и вызывать диатез у впечатлительного зрителя, если бы не было таким искренним и по-детски непосредственным. Что ж, Андерсон как никто другой умеет распознавать фальшь.

А тот, кто хоть раз в жизни варил варенье, знает: чем больше сахара добавишь, тем дольше оно будет храниться. Вот так и в «Гранд Будапеште» — на века сохранятся искренние чувства, наивные сказки о прежнем быте, преданность друзьям, собственное величие и толика светлой грусти.

Новости на эту тему

Уэс Андерсон своих не бросает
Майкл Сера поработает с Уэсом Андерсоном
Андерсон и Камбербэтч снимут чудесную историю
Эксперты выбрали лучшие сценарии XXI века
Бокс-офис России все еще думает о вечном