Перегар и нафталин. Рецензия на фильм «Красный воробей»

Так уж повелось, что у лент про русских шпионов плохая карма. Отечественный зритель разбирает их пристрастно, смакуя ляпы, коих, положа руку на сердце, всегда в избытке, и чаще всего бракует. Для них даже свой термин существует — «развесистая клюква». Это исторически сложившийся оксюморон о миниатюрном кусте, который произрастает на болотах России и априори не может похвастаться развесистостью. Таким прозвищем еще с 80-х награждают голливудские фильмы за комичное изображение русских реалий. Вот и «Красный воробей» с Дженнифер Лоуренс в главной роли предсказуемо снискал негативные отзывы. Между тем не все в нем настолько однозначно.

Главная героиня фильма — Вероника Егорова, прима-балерина Большого театра (других западные киноделы просто не знают), из-за трагично оборвавшейся карьеры и страха оставить тяжелобольную мать без лекарств, соглашается на предложение своего дяди Вани, отнюдь не чеховского, поработать на спецслужбы. После первого же задания в балерине обнаруживают шпионские задатки и предлагают пополнить ряды тайных агентов. Не имея альтернативы, она соглашается. И оказывается в закрытой школе, затерянной, как и полагается по канону, где-то в снегах.

И, пожалуй, именно с этого момента можно начинать молитвенно поднимать глаза к небесам, приговаривая: «Боже, что за абсурд». Ведь на экране творится именно он. Наставницу играет бесподобная Шарлотта Рэмплинг, актриса старой закалки и обладательница того истинного актерского таланта, которого нынче днем с огнем не сыщешь. Она входит в кадр со шлейфом из своих предыдущих лент и, конечно, от нее подспудно ждешь многого. Но все обещанное таинство обрывается, когда Рэмплинг берется за монологи, а в них не то чтобы клюква, а крепко сваренный, так что ложка стоит, клюквенный джем. Все, чему ее героиня учит будущих шпионов, сводится к радостному совокуплению с врагом на благо красной родины. Для закрепления фривольного материала подопечные смотрят соответствующее обучающее кино и практикуются в классе.

Есть целая волна картин в кинематографе, в которых реализм доведен до садизма так, чтобы зрителя проняло до дрожи. Они есть во французской новой волне, и в итальянском неореализме, и во многих жанровых последователях. Таким, например, был «Ночной портье» с той же Рэмплинг. Секс и насилие в них выступают как инструменты разговора со зрителем, необходимые элементы пазла, без которых задуманное будет пресным. Насилие в них не смаковали, а скорее исследовали, препарировали, старались дать свою версию того, почему оно возникает и как связано с природой человека, властью, влечением.

Насилие в «Красном воробье» тоже есть, и так же намеренно оно вписано в сюжет. Режиссер Фрэнсис Лоуренс, поднаторев на «Голодных играх», кажется, проникся очарованием оруэлловской действительности и теми киноблагами, которые она несет в кадр. Той действительности, где сама суть тоталитарного общества насквозь пропитана кровью и страданиями граждан, а потому и пытки, и секс как служение высшей цели оправданы. Но из-за того, что действие «Красного воробья» происходит в реальном, а не в вымышленном государстве, вся бьющая через край жестокость выглядит неуместной, напускной и попросту непотребной. Ведь чтобы развернуться в заданной теме и не отдавить попутно национальную гордость граждан, надо, как делают в комиксных вселенных, переносить действия в свежесочиненные государства, пусть и сильно намекающие на реальные. Но если главным героям уже выдан паспорт, то, бесспорно, фантазию придется смирять.

Сами русские здесь не карикатурные и даже чем-то приятные, а подбор актеров на роли и вовсе большой комплимент. Так, в кадре обрусел Джереми Айронс, который, конечно, больше смахивал на писателя-диссидента или физика-ядерщика, чем на генерала внешней разведки, но все равно картину бесспорно украшал. Но был и спорный персонаж – уже упомянутый коварный дядя Иван, который без зазрения совести бросил свою племянницу на постельную амбразуру. Его сыграл актер Маттиас Шонартс, прославившийся своим сходством с одним очень известным российским политиком. Именно так, по мнению создателей картины, должен выглядеть коварный и обстоятельный серый кардинал русской разведки.

Больше фильм пострадал все-таки не от клюквы, а от устаревшего посыла. Если сравнить с тем же «Солтом», где русской шпионкой была Анджелина Джоли, а сценаристы даже не пытались удержаться от явных жирных клише, то от «Красного воробья» идейный перегар значительно меньше, несмотря на явные промахи в матчасти. Но как понять время действия развернувшейся истории? По приметам она современная, а нутро из какого-то далекого и неправдоподобного советского прошлого, в котором еще раздавался зубовный скрежет Холодной войны.

Возможно, всему виной первоисточник — одноименная книга, написанная Джейсоном Мэттьюсом, специалистом по шпионским войнам той эпохи. И поэтому все в фильме отдает нафталином. И шпионские хитросплетения, в центре которых оказывают разведданные, записанные чуть ли не на бобине, и мотивация героини, которая будто живет за железным занавесом и вот-вот покинет коммунистические просторы с третьей волной эмиграции, и декорации — до России съемочная команда так и не доехала, решив всю натуру снимать по-соседству.

«Красный воробей» не так уж и плох, в нем даже есть отголоски русского характера, та ярость главной героини, которая берется, кажется, ниоткуда, и дает ей силы переломить исход всей шпионской игры. Но фильм явно снят не ко времени. Мы сегодня и так живем в мире провокаций, и зритель не хочет их потреблять еще и в кино. Причем не только российский, что наглядно показали и американские сборы фильма.

Новости на эту тему

Лоуренс и Хатчерсон вернутся в «Голодные игры»
«Золотой глобус — 2026»: номинанты
Лоуренс и Стоун встретятся с Мисс Пигги
Скорсезе собирает звезд
Netflix готовится к вампирскому апокалипсису