На пути к собственному счастью. Рецензия на фильм «История игрушек 4»

Мир знает не так много идеальных трилогий. Но не спешите начинать перечисление таких фамилий, как Коппола, Райт, Земекис и Нолан, ведь речь идет о трилогиях анимационных. Уже сложней? Эталонной в этом плане являлась серия фильмов, первая часть которой совершила революцию в мультипликации больше двух десятилетий назад. «История игрушек» от не нуждающейся в отдельном представлении студии Pixar в 2010-м, казалось бы, поставила превосходную точку в истории, логично завершив свою пронзительную сказку о детстве взрослением одного из центральных персонажей — мальчика Энди. Однако, к удивлению, да и чего уж там скрывать, к большому сожалению многих, студия анонсировала производство четвертой части, выход которой пришелся на лето 2019-го. В итоге «История игрушек» навсегда утратила звание идеальной анимационной трилогии, зато родился редкий пример изумительной тетралогии.

Четвертая часть невольно загнала себя в рамки одного единственного вопроса, с которым зрители будут идти в кинотеатры, дабы найти ответ: «Зачем, собственно, нужно было снимать продолжение вообще?». Девять лет назад одна из самых каноничных серий студии Pixar очень нежно и деликатно перешла от беззаботных детских фантазий, когда ребенку для счастья нужна была лишь коробка с игрушками и комната для игр, к вступлению во взрослую, требующую ответственности жизнь, где игрушкам уже нет места. Повзрослевший Энди, поступивший в колледж, передал в финале третьего фильма всю свою коллекцию застенчивой непоседливой Бонни, которой еще только предстоит пойти в школу. Однако четвертая часть не делает шаг назад, не фокусируется снова на детской безмятежности и заботах юной Бонни. Серия логично продолжает основную тему предыдущего фильма: после полного созревания человека, его полноценного вступления во взрослую жизнь, начинается период, когда пора задумываться о собственной семье и перестать зависеть от кого бы то ни было. Тем самым главными темами «Истории игрушек 4» становятся родительство и эмансипация.



Новое приключение начинается в кругу знакомых и любимых пластиковых лиц: ковбой Вуди, астронавт Базз, тираннозавр Рекс, Слинки, Джесси, мистер и миссис Картошка прекрасно проводят время с девочкой Бонни. Правда, свое предпочтение среди, так сказать, ковбойского набора, она отдает не привыкшему быть в центре любой игры Вуди, а Джесси, на груди которой теперь красуется отполированный жетон шерифа. Однако Бонни вот-вот отправится в подготовительный класс, с чего начнется ее адаптация к школе; Вуди понимает, что это для нее очень волнительный шаг. Он не может бросить ее одну и тайком пробирается в розовый рюкзачок Бонни. В классе же происходит странное: девочка фактически из мусора создает себе новую игрушку по имени Вилкинс (да, это буквально пластиковая вилка с глазами), который моментально становится ее любимцем. Уморительный Вилкинс играет роль катализатора дальнейших неприятностей, когда Бонни с родителями отправляются в небольшое автомобильное путешествие.



Вилкинс — не просто очень смешной и крайне странный персонаж с навязчивой идеей выкинуть себя в мусор, он оказывается самой настоящей вилкой в розетке, дарующей фильму заряд свежести и оригинальности. Одной из главных тем ленты является ответственность за ребенка, и преподносится она через персонажа Тома Хэнкса. Вуди, без сомнений, центральная фигура «Истории игрушек 4», и на его примере данная тема рассматривается сразу с нескольких точек зрения. С одной стороны, он отвечает за «своего ребенка» Бонни — хочет, как настоящий отец, чтобы она всегда была в безопасности, счастлива и ощущала любовь. С другой, он невольно обязуется исполнять те же отцовские обязанности и по отношению к Вилкинсу, который не по своей воле получил жизнь и никак не может постичь ее смысл.

С введением персонажа Вилкинса «История игрушек 4» затронула очень важную и тонкую тему, предлагая зрителю взгляд на ребенка с отклонениями, как с умственными, так и с физическими. Неудивительно, что сценаристом данного фильма является Эндрю Стэнтон, который первым осветил сей непростой момент в своей картине «В поисках Дори» и логично стал двигаться в этом направлении здесь. Поначалу «История игрушек 4» показывает так называемую отцовскую позицию (впрочем, материнская в данном случае ничем отличаться не будет) касаемо того, каково быть родителем, какая это ответственность и, главное, как важно находить подход к абсолютно каждому ребенку.



Необходимо помнить, что «мир полон других детей». Эта фраза повторяется не раз и проносится лейтмотивом через весь фильм неслучайно. Здесь слово «другие» подразумевает не просто чужих детей, не знакомых лично вам или персонажам с экрана, а тех, кто нуждается в чей-либо помощи, то есть страдающих тяжелыми заболеваниями, рожденных с отклонениями, лишенных крова. Им, как и людям, о них заботящимся, нужна ваша помощь. Жертвуйте деньги на благотворительность, на профилактику лечения детских заболеваний, на различные исследования, в фонды нуждающихся и так далее. Помощь лишней не бывает, в любой ситуации.

Не забывает «История игрушек» и о таких проблемах, как трудности с зачатием или усыновлением (удочерением). Эта тема раскрывается здесь двумя новыми персонажами — плюшевыми уточкой и зайкой (их в оригинале озвучивает известный комедийный дуэт Кигэн-Майкл Ки и Джордан Пил), символизирующими однополый брак. Они уже три года пытаются безуспешно усыновить «ребенка», но никак не получается. Или если ваши гомофобные предубеждения не позволяют рационально осмыслить эту проблему (или допустить такой подтекст в мультфильме), то на месте уточки и зайки можно представить гетеросексуальную пару, которая долгие годы не может зачать. В общем, есть над чем задуматься.



Одним родительским взглядом на подход к воспитанию и адаптации в обществе ребенка с отклонениями кино дебютанта Джоша Кули не ограничивается. Напрочь отказываясь от привычного в художественном плане антагонизма, во второй половине «Истории игрушек 4» Стэнтон (а его влияние тут заметнее всего) сосредотачивается уже на обратной точке зрения. Зритель благодаря еще одному новому персонажу по имени Габи Габи встает на место как раз такого ребенка, которому больше всего на свете хочется лишь материнской любви, внимания, заботы и чашечки воображаемого чая. Увидеть нечто подобное в анимационном фильме, ведущим одинаково успешный диалог с аудиторией любых возрастов, — это ли не очередная веха, достигнутая Pixar в кинематографе?

Четвертая «История игрушек» — это целый кладезь глубоких идей и серьезных мыслей. Важный психологический подтекст несет в себе сцена на карнавале, где потерявшейся девочке на помощь приходит игрушка. Девочка стояла в стороне и горько плакала, но, взяв игрушку в руки, обрела уверенность, и ее одинокое и беззащитное «я» превратилось в чуть более спокойное и решительное «мы». Не меньше психологии и в развязке сюжетного пути одного из центральных персонажей серии, наконец решившегося расставить приоритеты и выбрать собственное счастье. Для героя, постоянно твердящего «я нужен своему ребенку», такой финальный расклад может выглядеть как банальная неготовность быть отцом. Возможно даже, что Джош Кули показывает нам крайне деликатный и очень завуалированный момент, к сожалению, часто имеющий место в семейной жизни: процесс ухода родителя из семьи с целью найти себя. А, может, все куда более прозаично, и перед нами просто очень милое завершение истории любви. Так или иначе, финал открыт для интерпретаций, что делает фильм только краше.



Самое же важное, что весь этот кладезь глубоких идей и серьезных мыслей грамотно, умело, с оригинальным подходом растворен в безумно увлекательном и красочном приключении для всех возрастов. «История игрушек 4» не растеряла присущего всей серии шарма, здесь все так же много юмора, свежести, прекрасных персонажей (особенно радует игрушка Киану Ривза, которого мы еще не видели в таком амплуа), а уровень детализации запредельно высок. Получилось продолжение, которого никто не ждал, а теперь все рады, что оно есть. Спасибо, Pixar, что не перестаешь удивлять.

Новости на эту тему

«Соник в кино» получит спин-офф
Ривз и Миллер против акул
Miramax отправляется на поиски привидений
Бесконечная история игрушек
Джек Лауден погрузится в берлинский нуар