Новость: Сэр Энтони Хопкинс о благоговении и бормотании

16.04.2011 19:10

Сэр Энтони Хопкинс о благоговении и бормотании

Актер Энтони Хопкинс заставлял нас ходить под себя от страха, начиная с оскароносного Молчания ягнят и вплоть до последних своих фильмов. Серьезно, все, что ему нужно – это просто посмотреть в объектив. И мне становится страшно.

Хопкинс завершил съемки в новом фильме Обряд, где сыграл отца Лукаса, который учит молодых американских священников искусству экзорцизма. Этот актер умудряется естественным образом разбавлять юмором фильмы ужасов, большинство из которых я могу смотреть, только прикрыв глаза руками.

Я встретилась с великим Хопкинсом в Лос-Анджелесе, чтобы поболтать о фильме, о том, во что он верит, а также постичь изнанку его творческого процесса.

Фильмы об экзорцизме, мягко говоря, не новы, Вас увлекло что-то особенное в сценарии?
Скорее тут дело в сочетании. Мне по-настоящему понравился сценарий, а затем я встретился с Микаэлем Хофстремом, режиссером. Так и происходит рождение кино: ты знакомишься с режиссером, читаешь сценарий и постепенно все складывается в одну картинку. Мне импонировало, что в этом фильме не были запланированы спецэффекты, а интрига основывалась на реальных вещах. Также я начал довольно много читать не об экзорцизме как таковом, о природе веры и безверия.

Вы религиозны?
Настолько же религиозен, как Эйнштейн и Дарвин, которые верили в некий великий разум, стоящий за всем на свете. Я в это тоже верю, у меня нет личного Бога, пожалуй, я агностик. У меня нет абсолютной уверенности в чем бы то ни было. Я человек довольно широких взглядов: верю, что все возможно, и стараюсь быть непредубежденным.
Когда я был маленьким мальчиком, меня водили в лес весной, там цвели колокольчики. Я вдыхал: «Ах…», и с благоговением смотрел на все эти цветы, рвал и собирал их и яблоки в саду на ферме. Я тогда не знал, что это было за чувство, что-то вдохновляющее, как у Дилана Томаса в Папоротниковом Холме. Зеленые луга моего детства... Меня не воспитывали в религиозном ключе. Мой отец был атеистом. Мать не была, но отец все время повторял, что религия - это куча мусора. Он не верил. С этим знанием я взрослел, а со временем понял, что вообще ничего не знаю.

Вы верите в дьявола?
Я не знаю во что я верю. Платон сказал: «Будь добрым, ибо каждый сражается в своей великой войне». У каждого из нас были моменты в жизни, когда мы проявляли бессердечность и жестокость, отвращение и злобу, испытывали страдания. Но внутри нас живет великодушие и доброта. И чем я становлюсь старше, тем я все более склоняюсь к доброте, и к более спокойному отношению к себе. Рано или поздно придет момент задуматься об этом.
Я знаю много людей в этом бизнесе, которые… иной раз смотришь интервью с актерами, а они такие остроумные, эрудированные люди, и у каждого собственное мнение обо всем. Они все всё знают. И дай им бог здоровья! А я ничего не знаю, и все отлично.

Вы занимались какими-то исследованиями для этой роли?
Нет, но я много читал об иезуитах и иезуитском движении. Например, книгу Мартина Малачи об экзорцизме и Сатане, «Лживые люди» Скотта Пека. Правда, в молодости я читал больше, того же Алана Уотса, Тимоти Лири и прочее в том же духе.

Я начал читать и научные произведения: «Происхождение видов», «Путешествие на Бигле» Дарвина, различные работы Эйнштейна. В таких книгах содержатся многие ответы на загадки, раскрываются тайны вселенной и сознания. Юнга я тоже почитал. В общем, я продолжаю читать и читать. Но не сказал бы, что стал мудрее.

Проявляются ли черты Вашего героя в музыке или когда Вы рисуете?
Нет. Я просто рисую и делаю музыку. Я ничего не делаю по системе. У меня нет академического образования. У меня будет концерт в Бирмингеме в июле, я надеюсь, и в Лондоне. Кроме того, я провожу выставки – есть галерея на Гавайях, где я продаю картины. И все это идет нарасхват - мое самовыражение без всякого специального образования.

Вы из тех актеров, кто воссоздает все прошлое героя, которого играет?
Когда я был начинающим актером, я изучал Станиславского, которого в Королевской Академии мне преподавали два замечательных учителя, они знали толк в методе. Я писал невероятных размеров работы, и это у меня было вместо завтрака. В целом полезно, но в один прекрасный момент ты понимаешь – это же огромная работа! Которая на самом деле не особо спасает, потому как вся информация у тебя в голове, и аудитория ее не видит. Я все еще пользуюсь этим методом, но скорее где-то на подсознательном уровне.

Самым важным для меня является знание текста, который я буквально «зубрю». По сей день. Я перечитываю диалоги по два, три, пять и более раз - до пятисот раз за несколько недель. Так продолжается, пока я не выучу текст. Я верю, что если держать мозг в тонусе, то в конечном итоге все происходит автоматически. Это как играть на пианино. Надо учить текст до тех пор, пока не будешь уверен, в том, что ты уверен, что ты его знаешь: таков мой метод, именно так и никак иначе! И тогда я расслабляюсь настолько, что могу повторить текст даже во сне. Это, кстати, дает свободу импровизировать.

Я недавно работал с Вуди Алленом. Он сказал: «Ок, убедимся, что все в порядке. Давай сделаем еще дубль, чтобы ты смог импровизировать и сделать что-то новое». А ты отлично знаешь текст и просто говоришь: «Хорошо, поехали». Потом Вуди останавливает и говорит: «Ладно, еще раз, только не иди к креслу, ты уже повторял это. Давай сделаем как будто ты не собираешься…». Я говорю: «Ок». Так что ты должен быть уверен: в себе, в материале, в тексте, в сцене так, чтобы мог делать то, что хочешь, и не чувствовать себя ограниченным.

Режиссер имеет право сказать: "Попробуем еще раз, сделаем чуть быстрее, придумаем что-то еще", чтобы получилась масса вариантов сцены, на одном из которых он остановится.

Нельзя относиться к роли снисходительно, ибо это верный путь к звездной болезни. Иногда актер думает: "Ладно, давайте поимпровизируем в этой сцене, и в этой, и в этой". А на выходе получается полностью симпровизированный фильм, и это заметно. Все выглядит притворством, а вовсе не реальностью. Так можешь стать слишком заносчивым. Посмотрите старые фильмы со Спенсером Трейси или за игрой некоторых европейских актеров. Иногда чем проще, тем лучше, вместо того, чтобы убеждать публику в том, что импровизация - это так и надо. Такие работы выглядят жульничеством и обманом.

Ты должен относиться здраво и разборчиво к тому, что делаешь. Вроде как здорово оставлять всех в раздумьях, но потом ты смотришь на результат и думаешь: «Да ладно, это вовсе не было необходимо. Скажи как есть».

Есть вещь, которая выводит меня из себя – это просмотр кино. Я больше не понимаю, что говорят люди на экране (бормочет). Я выключаю фильмы, потому, что не могу понять актеров. Я думаю, что это такая форма высокомерия: когда актер думает, что тебе интересно его «Бубубубубу».

Марлон Брандо справлялся с этим. Он был одним из тех, кто изобрел все виды актерства. Он был велик во всем, за что брался. Но сейчас… Мне приходится напрягаться. Я никого не понимаю, нахожу это оскорбительным и могу просто уйти с просмотра. Домой. Конечно, нельзя принимать все близко к сердцу, но зритель заплатил деньги за просмотр. Если я не понимаю, о чем все они говорят, то не улавливаю сюжет, и мой интерес к фильму становится размером с колибри. Легко я могу понять только сюжет Я люблю Люси.

Алисия Мэлоун, Moviehole

Рубрика: Интервью
Теги: интервью