08.09.2018 20:10
Реформаторы против реформ. Рецензия на «Историю одного назначения»
Новый фильм Авдотьи Смирновой вышел в очень правильный момент. И дело не в том, что премьера «Истории одного назначения», в основе которой лежит эпизод из биографии Льва Николаевича Толстого, выпала на первую учебную неделю школьников. Эта костюмная драма совершенно не пахнет нафталином, скорее напротив — она слишком свежа, особенно в контексте очень неоднозначных политических дел. Местами герои даже выглядят ряжеными: блеск русской армии, какой мы ее знаем по золотому веку русской же литературы, здесь как в учебнике, со всеми бытовыми подробностями. Порой лишь кажется, что этот учебник подозрительно нов. Молодой поручик Григорий Колокольцев (Алексей Смирнов) решается уехать из праздной столицы в тульскую губернию. У него с собой бюст Вольтера и мечты о либеральных реформах. На дворе 1886 год, всюду говорят о более новом, справедливом мироустройстве. Важно заметить, что бежит Колокольцев главным образом подальше от прославленного отца-генерала. И движет им отчаяние, что нигде, кроме местами добродушного, хотя и не без последствий, баловства, он проявить себя не может. То слона опоит шампанским, то еще какое глупое пари затеит. Империя ни с кем не воюет, и он втайне завидует ратным подвигам своих старших братьев. В глубинке Колокольцева встречает бывалый ротный командир, что называется сухарь. И все идеи просвещения молодого поручика отныне обречены разбиться о суровый уклад испокон заведенного армейского порядка.
Одна радость — еще в поезде он знакомится с родственным по передовым взглядам Львом Толстым (Евгений Харитонов). А тот — такой же авантюрист: свиньи из Японии, удобрения из Аргентины, уроки для крестьянских детей. Окружающая действительность совсем скоро поставит героев лицом к лицу с практической несостоятельностью их взглядов. Речь все про те же пресловутые благие намерения, которые, как известно, никогда не знаешь, куда заведут. Их приятному знакомству предстоит пройти тяжелое испытание, как и их идеалам. В роте Колокольцева есть спивающийся писарь Шабунин (Филипп Гуревич), забитый и ничтожный от испуга или отчаянья, который ударил по лицу старшего по званию. По законам военно-полевого суда за это его ждет расстрел. Граф Толстой вызывается быть его адвокатом, а Колокольцеву предстоит стать одним из тех, кто вынесет приговор.
Стоит оговориться: в этой истории нет главных персонажей. Все они соучастники одного преступления и братья по несчастью. И все на первом плане. У этой по-хорошему литературоцентричной истории есть все задатки большого романа. Да и многосерийный фильм из нее вышел бы отличный. Потому что сценаристы нашли для каждого героя свой сложный, достоверный и объемный характер, мастерски показанный иногда лишь в паре сцен. Кроме того, у каждого из них есть своя минута славы, когда они говорят вещи настолько убедительные, что с ними сложно не согласиться. Генерал — что благородство солдата заключается в готовности к смерти в любую минуту, губернский военный начальник — что не с кем ему грядущие реформы воплощать, а закон есть закон, польский ротный командир — что и закону, и совести отведены свои рамки уместности, их не стоит путать, иначе какой же тогда порядок. И все это звучит пронзительно и правдиво потому, что правдиво в первую очередь для произносящего. Практически через каждый фильм Дуни Смирновой проходит одна линия, более всего заметная в комедии «Кококо». Это история о том, как неплохие в целом люди пытаются осчастливить ближнего на свой манер. И ее герои всегда упорствуют в этом до последнего, не желая принимать очевидное с самого начала поражение. Ведь отказаться от своей правды, своего лучшего мира с молочными реками и кисельными берегами, где «люди все — точно ангелы», — как от себя отречься.
В этом случае молодой Колокольцев — первый, кто отрекается, ведь, с одной стороны — новое, прочитанное в правильных книгах, услышанное в хорошем обществе, но не пережитое. А с другой — с детства привитое, не одним поколением почитаемое чувство долга. Молодым поручиком движет не страстное стремление переустройства мира, а простое человеческое желание нравиться: чтобы граф Толстой заметил правильную открытую книжку на столе, чтобы несчастный Шабунин сбежал и вспоминал добрым словом своего избавителя, чтобы отец похвалил, наконец. Вот он и заводит разговоры сплошь уместные и приличествующие ситуации. На дворе ведь все-таки XIX век, люди не посылают друг друга, а в пьяном неистовстве, размахивая саблей, говорят: «Вам от дома отказано».
Самыми честными в истории оказываются те, кто не видит в этих идеалах какого-то спасительного высшего смысла: спивающийся прапорщик Стасюлевич (Сергей Уманов) и Софья Андреевна (Ирина Горбачева). И речь не о том, что их позиция справедливее прочих. Просто они не надеются, что ситуация может разрешиться благодаря чужому благородному поступку — поступки нужно совершать самому. Потому-то Софья Андреевна и говорит мужу о тетушке-фрейлине сразу же, не рассчитывая на чудесный исход суда. В итоге этот суд над Шабуниным — критическая точка невозврата для всех идеалистов. Поручик Колокольцев в финале — персонаж обреченный, а всем остальным ожидаемо остаются разочарование и перерождение. Граф Толстой вскоре создаст Платона Каратаева. Это пока он работает над сценой ампутации ноги Анатолю Курагину — ну что ж, расставаться с идеалом всегда больно.
Поделиться:
