16.10.2012 22:35
«Антон тут рядом»: лицом к лицу лица не увидать. Рецензия
Когда речь идет о документальном кино, необходимо отдельное объяснение сделанного выбора: жанр не слишком располагает к рецензированию, и поэтому рассказ о фильме «Антон тут рядом» Любови Аркус придется предварить абзацем о том, почему зритель должен обратить внимание на эту картину.Ее главная цель вполне очевидна: наше общество по-прежнему очень не доверяет «другим», будь то эмигранты, умники или инвалиды, но в случае с больными детьми все обстоит еще хуже, чем обычно. Ведь их-то как раз невозможно ненавидеть, и почему-то кажется, что этого — уже достаточно.
В отношении к больным детям — кроме самопожертвования, искренности, честности и подвига — есть еще и суетливый откуп, и самолюбование и попытка индульгенции, и страшная в своей нормальности сюсюкающая сентиментальность. Пожалуй, из длинного списка таких больных аутисты в России выпадали: диагноз — сложный, люди — закрыты в своем, странном, пугающем и откровенно чужом мире, — не подойти, не подобраться. Любовь Аркус — и в этом главное ее достижение (не знаю, поэтическое или человеческое) — приблизиться смогла.
На это понадобилось четыре года, а режиссеру пришлось стать персонажем, перейти на ту сторону и сжиться с Антоном, главным героем картины. При этом особенно удивительно, что Аркус не позволяет себе девичьей жалости, в которой обычно много деланной экзальтации и крокодильих слез. Закадровый голос скуп, честен, и иногда кажется, что Аркус не сочувствует Антону. Это не так, просто им трудно друг с другом, как вообще нам, людям, обычно трудно открываться другому.
Коллизия фильма — попытка государства поместить Антона в психдиспансер (проще говоря, «дурку») и борьба за то, чтобы человек остался здесь. В этом противостоянии есть что-то очень от Франца Кафки, у которого машина всегда права, но от этой правоты очень хочется удавиться, чтобы не сойти с ума.
Антону легче, а вот режиссеру очевидно сложнее: она — дальше от сумасшествия, чем он, но тем больнее падать. От аутизма можно застраховаться (например, не рожать детей — тоже выход), а от Кафки — не убежать: фильм стоит посмотреть хотя бы для того, чтобы понять, что отвратима любая неотвратимость.
Обычно детские психологи, чтобы не заморачиваться определяют аутистов в грустную категорию «ЗПР» (задержка психического развития), но в истории Антона, сквозь которую проходят судьбы и детей, и родителей, и самой Аркус, нет заторможенных, а есть живые, которые вынуждены доказывать, что они еще живы. Лента темна, краски сгущены: хмурое петербургское небо, скупой свет помещений, но благодаря блестящей операторской работе (спасибо Алишеру Хамидходжаеву), картина получается почему-то светлой и — при таком-то сопротивлении материала — очень радостной.
Вот именно этот переход от тьмы к свету, который нужно почувствовать и для которого формально нет никаких причин — настолько удивителен, что хочется ущипнуть себя: такого не бывает, потому что не может быть. Но бывает всякое и ко всякому чуду нужно уметь относиться с должным хладнокровием.
Как написал однажды Арсений Тарковский о Марине Цветаевой, а на самом деле обо всех нас, наших потерях и горестях, в которых только и можно найти приобретения и радости:
Каблучки мои в пыли,
Выцвела коса,
И звучат из-под земли
Наши голоса.
Поделиться:
