«Темный рыцарь: Возвращение легенды»: не everybody lies

Разумеется, даже несмотря на трагедию в Денвере, «Темный рыцарь: Возрождение легенды» стал главной премьерой и без того богатого на очень качественные картины летнего сезона. Не будем говорить о сборах и о спорах фанатов Бэтмена — не будем (на вкус и цвет товарищей у нас нет) — все это не столь важно, ведь речь идет о главном, собственно, политическом герое всей американской массовой культуры. Именно поэтому «Возрождение легенды» стоит разобрать не с художественной, а с социальной точки зрения.

Оговоримся отдельно, для чистоты отношений: все, кто любят или не любят драйв, картинку и прочее и прочее, могут не читать этот текст — он будет посвящен смыслу картины, а главное — тому, зачем она вообще была снята (и не говорите, что ради денег, — нет, деньги тут играют далеко не первостепенную роль). Третья часть саги Кристофера Нолана, как и первые две — это месседж самому широкому кругу американских зрителей, которые уже очень скоро придут на избирательные участки, а также послание всему остальному миру. Политика в «Бэтмене» выше художественности, уж извините.

Напомним, что первая часть нолановской трилогии («Бэтмен: Начало») была посвящена даже не только миллиардеру Брюсу Уэйну (Кристиан Бэйл), но и Лиге Теней, которая до боли напоминала Аль-Каиду: тогда Бэтмен победил этих самозваных террористов их же оружием. Второй фильм («Темный рыцарь»), вышедший в 2008-м, накануне выборов, прямо и недвумысленно рассказывал о том, что есть вещи, которые — для блага нации, никак иначе — стоят над законом, а также о том, что политические легенды не должны соответствовать действительности: их задача — вдохновлять горожан.



«Возрождение легенды» прямо продолжает эту «ястребиную» и откровенно антиобамовскую риторику. Когда выдвинутый на передний край злодей Бэйн (Том Харди) по заданию миллиардера Джона Даггета (Бен Мендельсон) устраивает переворот в далекой Африке, это считается чем-то нормальным, а когда он же по заданию все тех же людей, играющих против Уэйна, начинает наводить свои порядки в Готэме, это сразу превращает город в логово анархистов, леваков и прочей нечисти. Движение Occupy Wall Street таким образом предстает перед зрителем бомбой замедленного действия: то есть это они, мол, не за социальные права борются, а потому, что хотят уничтожить нашу финансовую и политическую системы, устроить судилища и пытать ни в чем не повинных богачей. Причем, как же просто оказывается безо всяких клоунов ввергнуть систему, празднующую победу, в хаос: легким движением руки Готэм превращается в логово новых террористов.

Бэтмен, конечно, вытянет, но страх консервативной части американских элит преподнесен так явно, что трудно сомневаться в том, насколько эти опасения серьезны. Бейн намеренно сделан не острословом и психологом-психопатом, как Джокер (Хит Леджер), а машиной убийства, патетически произносящей слова о равенстве: а вот те, кто стоят за ним, поясняет нам «Возрождение легенды», конечно, не хотят никакого равенства: их задача — или личное обогащение, или месть.



Политически фильм так однозначен, что трудно удержаться от разговора о некоторых совершенно явных недомолвках картины. В стройную нолановскую теорию победы консервативного добра над либеральным злом никак не вписываются простые горожане, которые — и это прямо следует из сцены на мосту, самой, может быть, показательной во всей ленте — являются лишь разменной пешкой в борьбе двух элит между собой. Ими — при всей риторике о спасении — готовы пожертвовать и консерваторы, и Бейн, и если марксисту-террористу это простительно, то чем, в таком случае, власти страны от него отличаются?

Тем ли, что у них есть мандат на репрессии, а у него нет? Так он за этим мандатом и пришел, с какой это стати ему нельзя? Неужели из-за маски с трубками?

Нолан, играя на стороне американских консерваторов, объясняет (протаскивает буквально контрабандой) вот что: не верьте никому. Ни левакам-революционерам, ни властям, которые будут врать вам и делать вид, что так и надо, ни тайным организациям, ни явным, ни супергероям, пропадающим на восемь лет, ни их противникам, которые те еще бессмысленные акулы.



Верить можно только честному полицейскому Джону Блэйку (Джозеф Гордон-Левитт), мальчику из приюта: он с детства знал, что может стать героем, но пока просто делает то, что должен, и остается, насколько это возможно в его обстоятельствах, разумным человеком, и ему нечего терять, кроме своих цепей.

— Все врут, — говаривал самый известный герой Хью Лори доктор Грегори Хаус.
— А Блейк — нет, — отвечает Хаусу Нолан.

Кто из них прав? Решайте сами.

Новости на эту тему

Кристофер Нолан стал президентом Гильдии режиссеров
Нолан впереди планеты всей
Amazon доверит бондиану Нолану?
Нолан везде успел?
«Одиссея» Нолана обойдется в четверть миллиарда долларов