Рецензия на фильм Михаэля Ханеке Забавные игры

У австрийца Михаэля Ханеке репутация мастера «бескровного хоррора» и режиссера, который, не церемонясь со зрителем, втыкает ему под ладонь иголки. Нехорошо, скажите вы, обращаться так с теми, для кого, собственно, фильмы и снимаются. Нехорошо, сказали критики, разыгрывать «забавно опасные спектакли» на экране, подчеркивая иллюзорность, а значит некоторую бесполезность кино как вида искусства.

Тем не менее, раз за разом и зрители, и критики с почти маниакальной тягой возвращаются к самой нашумевшей картине режиссера – Забавные игры 2008 года.

Такого рода фильмам принадлежит особый термин – «антикино», в котором зрителю предлагается сыграть партию с собственным воображением. Исход такой игры предопределен: нравится вам это или нет, режиссер считает зрителя не лучше тех самых чрезвычайно вежливых молодых людей в белых перчатках. Ханеке демонстрирует «хирургическую операцию» в прямом эфире, а потом кидает небрежно: ну что вы, это же просто кино.

Фильм оставляет растерянного, а главное озлобленного зрителя, с которым только что совершили непотребное, однако он это понял только после финальных титров. Куда направить мыслительный поток и разрядиться, зрителю непонятно, а признать в себе «морального урода» - нет уж, увольте, кто же на такое отважится.

И развернувшаяся дискуссия после выхода Забавных игр образца 2008 года превратилась в страшный снежный ком отрицания, обливание грязью и возмущенное «нет-нет, но как он посмел!» - в сторону австрийского режиссера. У Ханеке на это есть свой ответ.

Дело в том, что первые Забавные игры были сняты еще в 1997 году и произвели неизгладимое впечатление даже на бывалых зубров-кинокритиков. Все помнят историческую истерику, которую закатила каннская публика на сто какой-то минуте просмотра картины. А также еще более страшные, чем сам фильм, последствия. Полтора часа изощренного ужаса, в котором зритель не находит зрелища, не может соотнести себя ни с одним из персонажей, но и не становится наблюдателем. Ему не дают ни толики из того, что он привык ожидать, усаживаясь в удобное кресло.

На экране происходит то, чему вы не можете найти объяснения: полная обыденность, беспричинность, беззащитность и безвыходность. Безвыходность подчеркивается сценой с пультом. Можно просто отмотать назад пленку – и исправить ошибку. Только пульт этот – в руках убийцы, который воскрешает своего сотоварища легким движением большого пальца. И здесь понимаешь, почему с залом случилась истерика. Зрителю не дали выхода - ему не пообещали и не обнадежили, оставили беззащитным. Ему не подарили надежду и музыки печальной не включили.

Зрителю разбили лицо клюшкой для крикета, бросив: вот ваша массовая культура и цивилизация, в которой вы живете и которая вас не защищает от Ужаса. И никто из вас не способен оградиться - богатым домом, соседями, прекрасной классической музыкой, семьей, высшим образованием, своей профессией, состоянием – от двух молодых людей в белых теннисках, которые убивают… просто так. Потому что это «прикольно». Порождение общества, они расправляются со «своими родителями». Фильм – взгляд на темную сторону людей и общества, безграничный цинизм и зло в неприкрытом виде.

Беспощадный эксперимент предназначался для заокеанской публики (этого Ханеке не отрицал), но американцы не привыкли смотреть фильмы с субтитрами. И тогда режиссер снимает ремейк своей картины – с точностью до кадра – но на английском языке и с американскими актерами. Главные злодеи Пол и Питер по ходу действия якобы «случайно» называют себя Томом и Джерри, Бивисом и Баттхедом. Намек понятен: источник подобных «забавных игр» можно искать в сценах американского мультяшного насилия. Дальше – больше. Пульту дистанционного управления, который придуман американцем, намеренно отведено центральное место. Становится понятно, что для Ханеке перенесение действия за океан было принципиальным. Для конвейерного «общества потребления» приготовили специальные Забавные игры.

Опровергая пословицу «дважды в реку не войти», дергая настойчиво тигра за усы, режиссер еще раз сыграл в «забавную игру», которая стала культовой. Ремейк затмил оригинал – Ханеке достиг своей цели, сохранив при серьезном самоограничении философию первого фильма.

Садисты в блестящем исполнении Майкла Питта и Брэйди Корбета смотрелись убедительнее, чем в оригинале. Но возьмите любых смазливых актеров, заставьте их сыграть злодеев – и зритель сможет найти в них «что-то привлекательное». Это сыграло злую шутку – полку поклонников «плохих мальчиков» прибыло. Узнаваемые лица жертв – Наоми Уоттс и Тим Рот – усилили саспенс. Однако в отличие от австрийских актеров Наоми и Рот скорее «сыграли» ситуацию, что опять-таки скрадывает впечатление от американской версии, делая ее игрушечной.

Тем не менее остается один вопрос. Западный кинематограф, как и западная культура, давно утратившая религиозно-нравственный стержень, делает ставки на антиэстетические потрясения и эмоции. Зритель получает их с лихвой. А что же дальше?

Для тех, кто фильм не смотрел, небольшой синопсис:
Богатая американская семья из трех человек - папа, мама и 12-летний сын плюс собака едут в загородный дом на уик-энд. Их ждет катание на лодке по озеру, игра в гольф, вкусный обед и общение с добрыми соседями-бюргерами. Чуть позже к ним в дом стучатся двое молодых людей в белых перчатках и просят яйцо. Потом они убивают собаку и предлагают героям заключить с ними пари, утверждая, что до утра никто из них не доживет…