14.04.2016 21:21
Ад от первого лица. Рецензия на фильм «Сын Саула»
«Сын Саула» — кино не просто очень тяжелое, оно почти неподъемное. Режиссер будто пинком выталкивает зрителя прямо в эпицентр ада на Земле — бараки концлагеря Освенцим — и говорит: «Держитесь вот этого парня, далеко не отходите». Этот парень — член зондеркоманды Саул Аусландер, чьи лицо, затылок или спина находятся в кадре почти весь хронометраж фильма. На все происходящее мы смотрим практически его глазами, из-за чего «Сын Саула» ужасно напоминает распиаренный экшен «Хардкор». Вот только в амбициозном проекте Ильи Найшуллера хардкор вымышленный, а в оскароносной драме Ласло Немеша — настоящий.По сюжету, Саул — венгерский еврей, в чьи обязанности наравне с другими участниками зондеркоманды входит сопровождение вновь прибывших пленников в газовые камеры с последующими обработкой (вырывание золотых зубов, обыск вещей на предмет ценностей) и уничтожением трупов. Однажды в одном из трупов он, как ему кажется, узнает своего сына, и с этого момента Саул становится одержим идеей найти раввина, чтобы достойно проводить ребенка на тот свет. Взрослый еврей намерен похоронить еврейского мальчика по правилам иудаизма и с помощью настоящего раввина, и все это происходит в Освенциме.
«Сын Саула»
Русский тизер
Русский тизер
Зондеркоманды формировались из самых физически крепких узников лагерей смерти, но, учитывая специфику работы, в этом департаменте ада все равно была повышенная текучка. Многие сотрудники предпочитали такой работе суицид, а те, кто выживал, выгорали в мгновение ока, из человеческих особей превращаясь в функциональные части мясорубки, после чего практичные нацисты их казнили и набирали новых. Эта информация важна для понимания психологического состояния главного героя: он уже какое-то время отработал на своем посту, и срок службы его души к моменту показанных в фильме событий почти истек.
Благодаря ошеломительной игре актера-новичка Гезы Рерига мы понимаем это с первых же кадров. Лицо Саула выглядит так, словно его хозяин уже умер, но никому об этом не сказал и продолжает работать по инерции. При появлении в кадре тела мальчика в пустых глазах Аусландера мелькает какое-то еле заметное движение, но сразу же исчезает. Почему — не будем говорить, чтобы избежать спойлеров. Рериг играет так, что начинает казаться, будто в этом мертвом месте еще осталось что-то живое, и это живое — надежда. Даже если тот несчастный ребенок не его сын, похоронив его по правилам, Саул сохранит остатки собственного рассудка.
Мальчик для Саула — как стакан воды для человека в шоке: он держит его в руках и на подсознательном уровне понимает, что пока стакан стеклянный, а вода жидкая и прозрачная, мир не рухнул. Так же и Саул — если хоть кто-то умрет в этом жутком месте по-человечески, значит, еще не все потеряно. Но это не так. На самом деле мир рухнул давно, и в финале вам станет понятно, что вышеупомянутых остатков рассудка у членов зондеркоманды не может быть по определению.
Переходим к принципиальному вопросу для наших зрителей, которых непросто заманить в кино на фестивальный фильм, — стоит ли смотреть «Сына Саула» на большом экране? Определенно стоит. В первую очередь потому, что такого оглушительного эффекта присутствия вы не встретите ни в одной картине про Холокост. И это, безусловно, заслуга режиссера-дебютанта. Он без прелюдий окунает нас в самое пекло, оставляя при этом все самое страшное расфокусированным и размытым. Однако знакомый с историей Освенцима человек без труда расставит метки самостоятельно — это крематорий, это морг, а это труп молодой женщины, который бесцеремонно волокут чьи-то грязные руки по грязному полу.
Помимо «Оскара» в категории «Лучший фильм на иностранном языке», «Сын Саула» удостоился «Золотого глобуса», четырех призов Каннского кинофестиваля, включая Гран-при жюри, и более 30 других наград. И это как раз тот случай, когда критики углядели в фильме не только чистое искусство, но и удачную попытку взаимодействовать с его реципиентом, как бы хорошо или плохо тот ни был подготовлен к этому зрелищу и как бы ни относился к Холокосту. Немеш снял эталонно реалистичный фильм, в котором аудитория является непосредственным участником событий. Зритель здесь — Данте Алигьери, а Саул — молчаливый Вергилий, спина которого, как живой щит, заслоняет нас от леденящих душу криков жертв и пронзительных взглядов мучителей. Долгие дубли только усугубляют ощущение безграничной преисподней вокруг. К середине фильма затылок главного героя не то что перестает раздражать, а наоборот, становится необходимым условием для дальнейшего просмотра. Кажется, если Саул покинет кадр, а оператор наконец настроит фокус как следует, ты, оставшийся без защиты, протянешь недолго — просто шагнешь в газовую камеру добровольно, лишь бы прекратить эту нечеловеческую муку. Поэтому да, держитесь этого парня, далеко не отходите.
Поделиться:
