Бруно Тодескини
Bruno Todeschini
Поделиться:
Фильмы
[ скрыть ]
Новости
10.03.2012 16:44
«Нежность» и зритель, который смеется последним
После 8-го марта, которое из праздника революционной борьбы за женское равноправие превратилось в день слащавого гендерного шовинизма (втуне пропали старания Клары Цеткин и Розы Люксембург), хочется вновь поговорить об отношениях между мужчиной и женщиной: они ведь выходят далеко за пределы обязательного дарения цветов и обязательного по этому поводу умиления.Фильм известного французского писателя Давида Фонкиноса (и его брата Стефана) «Нежность» подходит для анализа как нельзя более кстати. Он описывает сложную и тонкую гендерную модальность, в России почти не обсуждаемую, хотя иногда и проговариваемую с известной долей осторожности. Мы, например, рассуждали о ней применительно к картине «Железная леди».
Читать полностью
Поделиться:
Все новости (1)
Средний рейтинг: 6.27
Фильмография
Сортировка по:
Году ::
Рейтингу ::
Количеству голосов
Топ 250
весь топ
10.03.2012
«Нежность» и зритель, который смеется последнимПосле 8-го марта, которое из праздника революционной борьбы за женское равноправие превратилось в день слащавого гендерного шовинизма (втуне пропали старания Клары Цеткин и Розы Люксембург), хочется вновь поговорить об отношениях между мужчиной и женщиной: они ведь выходят далеко за пределы обязательного дарения цветов и обязательного по этому поводу умиления. Фильм известного французского писателя Давида Фонкиноса (и его брата Стефана) «Нежность» подходит для анализа как нельзя более кстати. Он описывает сложную и тонкую гендерную модальность, в России почти не обсуждаемую, хотя иногда и проговариваемую с известной долей осторожности. Мы, например, рассуждали о ней применительно к картине «Железная леди». Да, вы не ошиблись, речь снова идет о равенстве. «Нежность», в отличие от «Железной леди», очищена от сбивающей любой прицел политики и представляет собой более чистый пример европейской работы над осмыслением гендерного равноправия. Романтическая комедия о нелепом шведе (Франсуа Дамиенс) и сильной француженке (Одри Тоту) втиснута в рамки служебного романа и отчасти повторяет шедевр Эльдара Рязанова, в котором героиня Алисы Фрейндлих, как известно, сначала взяла в свои руки развитие отношений, а потом сдалась на милость победителю. Мудрый Рязанов, не чинясь, проговаривает финал: трое детей — и баста. Давид Фонкинос действует иначе. Финала нет. Маркус (Франсуа Дамиенс) и Натали (Одри Тоту), подчиненный и начальница, странно влюбившиеся и так невозможно нашедшие друг друга, сбежав ото всех, бродят по бабушкиному саду, и все как раз только начинается. До этого эпизода зрители в зале и все персонажи, кроме влюбленных, то смеются, то недоумевают, то в омерзении вжимаются в спинки кресел. Афиша с Одри Тоту и название фильма (и даже осторожный анонс) никак не подразумевают появления на экране толстоватого, лысоватого офисного клерка средних лет, который не стреляет из-за угла, не дарит миллион алых роз и сбегает со свидания в священном трепете перед открывающимися перспективами. Кое-кто с горя начинает сочувствовать начальнику Натали Шарлю (Бруно Тодескини): он не слишком приятный тип, но шутит о шведах (все герои работают в странной франко-шведской фирме) и не боится женщин — малость, но на фоне Маркуса и это сгодится. Нежные барышни презрительно смеются, плюются и охают, кавалеры держат себя в руках, но тоже не слишком горят желанием следить за тайной превращения гадкого утенка не пойми во что. Современная российская гендерная модальность исключает возможность любви некрасивых людей: она само существование некрасивых людей терпит-то едва-едва, но всякая реклама, всякий подиум и всякий телевизор настоятельно рекомендуют не жить всем тем, кто не вписывается в какие-то странные и не понятно кем придуманные стандарты. Если тебе сорок и у тебя лысина, то ты можешь сдохнуть у себя в спальном районе, дружок, — повседневная культура говорит об этом прямо и честно. В этом смысле «Служебный роман. Наше время» — довольно нелепая поделка, надо признаться, — крайне показательный пример. В фильме все такие очень молодые и глянцево омерзительные, что вообще не понятно, с каких плакатов перерисовали эту мертвую картонность и в чем тут, собственно, драма. В «Нежности» живые все, и всякий имеет право на любовь, первое признание, открытие и счастье. Ни для кого не закрыта ни одна дверь, и нет никакого табу на первый шаг со стороны женщины и смущенную скомканность мужчины. Всем все можно, потому что все свободны, целостны и красивы той красотой, которую не нарисовать ни одному стилисту. Женщина в этом, правильном, мире и впрямь может сама сделать первый шаг, пусть и по случайности, — и не потому, что ее возлюбленный Франсуа (Пио Мармай) погибает, а сама она трудоголик, стареет и находится, по мнению многих зрительниц фильма, в отчаянном положении. А просто потому, что может — ей позволено делать все, что она считает правильным. Смысл равенства полов, которое на практике, конечно, тяжеловато (а равенство белых и афроамериканцев тоже было не то, чтобы медом намазано, чего говорить о ЛГБТ – посмотрите хотя бы «Харви Милк»), в том и состоит, что на самом деле нет никого, кто мог бы тебе помешать жить так, как ты этого хочешь. «Нежность» — это ведь возвращение в Эдем, это постаревшие, грешные, умные и преодолевшие много бед и горестей Адам и Ева. Они не слишком красивы и совсем не герои, но они вернулись домой, в настоящий мир, где все пред Богом равны. Многим из презрительно смеявшихся над Маркусом и фальшиво сочувствующих Натали зрителей этого счастья не испытать вообще никогда, так что можно хоть одним глазком подглядеть, как оно бывает. А оно бывает, поверьте. ... подробнее