Новость: «Нимфоманка»: секс и секретные составляющие

15.02.2014 22:04

«Нимфоманка»: секс и секретные составляющие

Возможны спойлеры!

13 февраля в российский прокат вышел долгожданный фильм Ларса фон Триера «Нимфоманка». Пока только часть первая, короткая: в коммерческих целях 5-часовую картину решено было показать в два раза и с вырезанными порнографическими сценами. Продолжение выйдет 6 марта, а пока мы поразмышляем о том, что уже удалось увидеть.

Кино про сексуальную жизнь женщины, в котором секреты соблазнения мужчин сравниваются с секретами хорошей рыбалки, пожалуй, один из самых веселых фильмов режиссера. Ларс фон Триер оправился от депрессий и в хорошем настроении развлекает публику, а теперь и гостей Берлинале, где первую часть «Нимфоманки» показали без цензуры. При просмотре фильма невозможно не вспомнить другую картину режиссера, с противоположным посылом — «Антихрист». В 2009 году от кино Триера веет мраком депрессии, в 2014-м его как будто отпустило. В «Нимфоманке» мы от души смеемся почти над каждой сценой. Или, по крайней мере, улыбаемся.

Как и в «Антихристе», перед нами вновь диалог: мужчина и женщина, рассудок и безумие. Два восприятия мира сталкиваются и обозначают грани человеческой души. Она, Джо (Шарлотта Генсбур), говорит о себе. Он, Селигман (Стеллан Скарсгард), слушает и резюмирует. Она больна, он здоров. Она смотрит изнутри, он — извне. Только, в отличие от «Антихриста», в этот раз «психоаналитик» едва ли осмеливается ставить диагнозы, а пациент бичует себя только на словах, без попыток покалечить. Вместо хлипкого дома, окруженного жутковатым лесом — вполне уютная аскетичная комната с книгами, картинами, музыкой и рыболовецкими снастями.

Ларс фон Триер взялся за всесторонний анализ секса. Он словно выводит его формулу. Уморительная аналогия секса в фильме с последовательностью Фибоначчи неплохо помогает и здесь. Один режиссер, одна картина, две части, три любовника, пять глав... Считаем дальше: «на каждые сто преступлений из-за любви приходится только одно из-за секса». Секс в фильме рационален. Он понятен и объясним, в отличие от любви, вызывающей безумие и отключающей сознание. Сексуальное желание — это, по сути, стремление жить (хотя бы в смысле продолжения рода) и получать удовольствие. Это как всегда «срезать ногти, начиная с левой руки». По фильму данная фраза означает оставлять трудности на потом, а в первую очередь наслаждаться моментом (правши оценили шутку). Секс — животный и этим оправдан. Он в самом деле математичен. Но всем известен и «секретный ингредиент» формулы — любовь. Режиссер, очевидно, замахнулся исследовать и его. Но обратимся пока к другим составляющим.

Триер подошел к делу основательно. Сначала он разобрался с религией. В качестве символического воплощения взял еврейскую булочку «розалех». Джо (в молодом возрасте ее играет Стэйси Мартин) несет эту булочку мужчине, своему возлюбленному Джерому (Шайа Лабаф), который лишил ее девственности, а потом по случайности оказался работодателем. Затем мужчина, уже в образе Селигмана, угощает розалехом Джо. Оба они — евреи. Фраза Джо о том, что обрезанная за всю историю плоть могла бы проложить дорогу до Марса, игриво затрагивает иудейский вопрос — все в рамках заявленной темы. Что ж, Триер не отделался от комплексов по поводу предыдущего Каннского фестиваля, где он так неосторожно высказался насчет евреев. В «Нимфоманке» он ясно обозначает разницу между антисемитизмом (неприятием евреев как нации) и антисионизмом (неприятием национальной одержимости евреев). Последнее, мол, не имеет никакого отношения к национальной дискриминации. Мы, конечно, все поняли и книксен зачли.

В качестве дополнения к религиозной теме нельзя не вспомнить и мессу «Mea Vulva», которую распевает главная героиня с подружками в своем клубе сексуально одержимых. Миссия клуба — бунт против любви. Идеологический лидер клуба (Софи Кеннеди Кларк) выросла в католической семье и привыкла относиться к культам серьезно. Вновь на ум приходят сцены из «Антихриста», где главная героиня пишет диссертацию о сожжении женщин на священном огне инквизиции. Нет, религия не способна серьезно участвовать в формуле секса, и Ларс фон Триер разносит ее в пух и прах.

Он подходит со стороны искусства. Мы видим живописный портрет женщины, имя которой начинается с латинской «H», и слушаем историю Джо о Миссис Эйч (прекрасная комедийная роль Умы Турман) — одержимой матери троих детей, у которой она увела мужа. Мы читаем «Падение дома Ашеров» Эдгара Аллана По и проводим аналогии с тем опустошением, что испытала Джо при смерти отца. Наконец, мы слушаем трехголосные прелюдии Баха и вместе с ними — полифонию сексуального влечения героини.

Последний эпизод преподнесен так искусно, что оставляешь все морализаторские предубеждения и просто наслаждаешься. Нет, не порнографическими кадрами, конечно, а изобретательностью режиссера. Кто, как не фон Триер, умеет красиво показать любое безобразие в кино, будь то небезопасный секс, смерть ребенка («Антихрист»), убийство («Танцующая в темноте») или конец света («Меланхолия»). Посредством искусства и красоты Триеру удается пробраться во мрак сексуальной природы чуть дальше и без смеха. Тем не менее, книга По, музыка Баха — все это вплетено в рассказ слишком условно и театрально. Режиссер монтирует фильм, словно детскую энциклопедию, добавляя для наглядности схемы и подписи. В этом несомненно есть юмор, но... «Почему вы смеетесь?», — спрашивает Джо Селигмана. Он смущенно оправдывается, и рассказ продолжается.

Следующий ингредиент — семья Джо. Перед нами классический сюжет: холодная мать, нежный отец, пубертатный период ребенка. Если бы назвали имя Фрейда, оно бы прозвучало как пародия. Образ матери, бесстрастно раскладывающей пасьянс, показан ну слишком карикатурно. Отца у девочек принято как-то увязывать с будущими мужчинами, но в фильме любовники Джо меньше всего походят на него. Нелепее такого психоанализа только аналогии секса с рыбалкой и математикой.

Но фон Триер выворачивает фрейдизм наизнанку. Отношения отца (Кристиан Слэйтер) с дочерью выходят за рамки «комплекса Электры». Он не сковывает стремление Джо исследовать свое тело, он знакомит ее с природой. В качестве сквозной метонимии природы вновь, как в «Антихристе», выступает лес. Но теперь он совсем не злой. И если, следуя традиции, понимать за ним внутреннюю природу человека, то здесь все безобидно. Вокруг приятный шелест и листья в форме сердечек. Отец рассказывает дочери про ясень, про самое красивое дерево леса — не иссушенное (как в том же «Антихристе»), а полное жизни. Позже Джо соберет гербарий. А потом присвоит по одному дереву каждому из своих любовников. И в ее мужском гербарии будет и та веточка, у которой самые красивые листики.

Образ отца выводит фильм из энциклопедического формата. Эпизод о его смерти показан в черно-белых тонах. Отношения с отцом, безусловно, влияют на сексуальную жизнь Джо, но только в том смысле, что от него она получит первый ключик к «секретному ингредиенту секса» — любви.

Но что такое любовь по Триеру? Если секс — воля к жизни, и в биологическом смысле он существует для продолжения рода, то можем ли мы предположить, что любовь у Триера окажется дорогой, ведущей к смерти? До каких аналогий дойдет режиссер, чтобы показать то, что интересует публику еще больше порнографии? И что же все-таки привело Джо к тому, что она, грязная и побитая, лежит на улице без сознания?

Темнота, вода, лес детства, полифония желания и наслаждения, пазл любви... Зритель не чувствует страха, ненависти, отчаяния, исследуя внутренний мир героини. Не чувствует всего этого и Селигман. Все улыбаются. Рефлексирует лишь сама Джо — то ли под властью навязанного моралью чувства вины, то ли под влиянием чего-то еще. Но вина, которую она испытывает, в какой-то момент кажется такой же театральной и схематичной, как и остальные внутренние связи фильма. Триер выворачивает женщину и, простите, имеет ее со всех сторон, насколько позволяют ему интеллект и кругозор. И мы скорее видим его собственные страхи, ненависть и отчаяние. Джо, не испытывая чувств к своим любовникам, выбирает, что ответить каждому из них по телефону, бросая игральные кости. Не отчаяние ли это режиссера в попытке понять, чем руководствуется женщина в отношениях? Героиня Триера управляема природой, алогична, иррациональна, но при этом именно она управляет желаниями мужчин. В конце первой части режиссер все-таки наказывает Джо, лишая ее способности испытывать удовольствие. Что он сделает с ней дальше? От предположений воздержимся и дождемся-таки выхода второй части.