«Полночь в Париже»: Золотой век Вуди Аллена

Каннский фестиваль этого года, главные новости которого были преимущественно связаны со скандалами, открылся внеконкурсным показом картины Вуди Аллена Полночь в Париже — и об этом приятно вспомнить, потому что как раз вокруг нее не возникло никаких конфликтов.

Гил (Оуэн Уилсон) — успешный сценарист, который в душе мечтает написать роман и одержим очарованием двадцатых годов, приезжает в Париж со своей катастрофически современной невестой и постоянно мучается желанием увильнуть от очередного обеда с ее богатыми родителями или высоколобыми друзьями.
Внезапно его фантазии материализуются — он попадает в Париж своей мечты, садясь в полночь в автомобиль, из ниоткуда появившийся в переулке; автомобиль с веселой компанией везет его в ресторан. Там он встречает чету Фицджеральдов, затем — Хемингуэя и дальше, как по справочнику, всех культовых персонажей этого периода (включая эффектное появление Сальвадора Дали в эксцентричном исполнении Эдриана Броуди). Удостоверившись, что автомобиль появляется в переулке регулярно, Гил начинает проводить в двадцатых годах все свои парижские ночи. Там его ждет и романтическая история, и философское прозрение, и, конечно, классические проблемы самоопределения.

Полночь в Париже продолжает в фильмографии режиссера не только тур по европейским столицам, но и его излюбленную тему диалога с культурой — в самом прямом смысле слова «диалог», потому что речь идет о разговоре с живыми кумирами. Вуди Аллен немало потрудился на своем веку для того, чтобы укрепить право комедий на освоение «тяжеловесных» интеллектуальных высот. Чего стоит одна Любовь и смерть, в которой он проделал нелегкий путь осмысления классики русской литературы с тем, чтобы превратить ее в комедийный материал, понятный зрителю по обе стороны океана. Или Сыграй это еще раз, Сэм!, где призрак голливудского актера Хэмфри Богарта дает герою советы по обустройству его личной жизни, которые только больше запутывают никак не сопоставимого с героическим типажом протагониста в исполнении самого Аллена. Главное, что есть в этих фильмах — и что вообще всегда можно было поставить Вуди Аллена в заслугу — это его упорное желание убрать из ситуации излишний пафос, отстоять за собой право вести диалог с классикой на равных. По Аллену выходит, что художник, который тебя вдохновляет, — это не идол, к ногам которого ты приносишь жертвы и воздыхания, а собеседник, с которым можно просто взять и поговорить на равных, пускай и в воображении. Это мысль очень ценная — и она развивается в Полночи в Париже до статуса программного заявления.

Помимо этого в картине можно отыскать и другие темы для серьезного разговора — например, цикличность культуры: ведь каждый из героев видит свой мифический «Золотой век» и хочет в него вернуться. Здесь встает извечный вопрос — а был ли вообще когда-нибудь в культуре истинный «Золотой век»? Подробное рассмотрение этой темы могло бы даже немного наскучить, если бы фильм, собственно, был вот об этом, — но он, слава богу, о другом. Центром всей этой истории остается неизменная пара с кризисом в отношениях и герой-романтик в поисках собственного счастья. Благодаря этому Полночь остается абсолютно алленовским фильмом, а Париж, снятый как на открытку, предстает декорацией, искусно обыгранной благодарным пришельцем-режиссером, попавшим под его очарование. Есть новости, что следующий свой фильм мастер ставит в столице Италии — будем надеяться, что Рим вдохновит его не меньше, чем вдохновил Париж.

На российских экранах новый фильм Вуди Аллена можно будет увидеть с 6 октября этого года.

Наиля Гольман

Новости на эту тему

Марк Мэрон увлекся гольфом
Оуэн Уилсон увлекся гольфом
Дэдпул возглавит парад звезд?
Настоящие детективы
В погоне за американской мечтой