Большой почитатель Бахуса, гурман-обжора с носом Сирано де Бержерака, любитель погонять на мотоцикле. Актер. Все — об одном персонаже нашей рубрики, которого в конце 80-х называли «человеком с тысячью лиц». Жерар Депардье — француз, один из немногих европейских актеров, кто безоговорочно покорил Голливуд, обладатель незаурядного актерского таланта, которому оказались малы всевозможные жанровые рамки и амплуа.
Драматические серьезные роли, требующие перевоплощения и особого психологического настроя, также оказались по зубам «увальню из Шатору»: в фильме «Семь смертей по рецепту» Депардье сыграл доктора, затравленного мафиози, в ленте «Барокко» снялся сразу в двух ролях — боксера и его убийцы, а встреча с Франсуа Трюффо позволила актеру сыграть его самые лучшие роли — в мелодраме «Последнее метро» и в психологической драме «Соседка».
Режиссеры с удивлением обнаружили в бесформенной туше с носом-грушей неповторимое актерское качество — особую, присущую только для Депардье«параноидальность». Жерар играл всегда цельного персонажа, который, однако, внутри был очень хрупок и быстро «ломался». На этом изломе и создавался высокий драматизм и напряжение во всех картин, в которых играл Депардье.
Депардье воплотил на экране огромное количество неповторимых ярких характеров, совершенно непохожих друг на друга, и с легкой руки критиков получил прозвище «человека с тысячью лиц». Таким образом, актер «путешествовал» из авторского кинематографа в жанровые картины с завидной легкостью.
Когда смотришь на экран, кажется, что Депардье занимает все его пространство, он везде, за всех, со всеми. Такие персонажи были в почете у классиков — Франсуа Рабле и Александра Дюма, своей чрезмерностью поражавшие самое богатое воображение. Немало комплиментов по поводу своей «весомой фигуры» Депардье получил от восторженных критиков, которые сравнивали актера с «танцующим медведем, наряженным в мешковатый вельветовый костюм».
Сам Жерар говорит о себе просто: «Я вовсе не огромное домашнее животное, а зверь, который может укусить, если его кто-нибудь вздумает обидеть».
Депардье в какой-то степени счастливчик, ведь его появление на экране произошло именно в тот момент, когда публика, смертельно уставшая от «красавчиков», потребовала харизматичной сложной натуры. И она нашлась. В нужное время в нужном месте.
Сбежав от мира, в котором у него не было шансов на честную, а главное долгую и здоровую жизнь, Депардье нашел себе место в Париже среди актеров. Его феноменальная память и нестандартная внешность принесли в скором времени блестящие результаты, хотя в том, что из «мужлана» получится Актер, был уверен только Бертран Блие, который первым по-настоящему открыл талант юного Депардье еще в начале 70-х.
Много позже в одном из интервью режиссер знаменитых «Вальсирующих», ставших манифестом французской молодежи, который определил стиль жизни целого поколения 70-х, на вопрос, изменился ли Депардье, став кумиром миллионов, иронично заметил:
«Он и не мог измениться к худшему, потому что хуже, чем он был, быть невозможно. И сегодня он такой же выпивоха и шалопай. Таким он был в начале карьеры и таким же сойдет во гроб. Единственное, что оправдывает его: он один из величайших актеров мира. В творчестве его можно сравнить с хорошим французским вином: чем дольше выдержка, тем лучше».
Депардье и Деваэр, сыгравшие в «Вальсирующих», стали примерами для подражания. Их герои были беспринципными и шокировали общественность. Они грабили прохожих, врывались в чужие дома, творя свои бесчинства весело и с творческим задором.
«Все мы вышли из «Вальсирующих», — замечали многие критики.
Он опробовал свои силы в режиссуре («Тартюф»), записал диск с песнями в собственном исполнении, выпустил скандальные мемуары «Украденные письма», вина с его виноградников известны во всем мире. Его портрет в обнаженном виде — 300-килограммовая статуя Бернара де Сузи — украшает центр Парижа, его герои — нашу память. Современники у Депардье получаются простыми и вороватыми, исторические персонажи — страдающими интеллектуалами.
Судьба Сирано де Бержерака во многом похожа на судьбу нашего героя. Ведь настоящая драма поэта заключается не в его уродстве, якобы мешающем любви, а в выдающемся интеллекте.