«Хоббит» без хоббита. Эпичное начало

Подойдя к финальному рубежу своего долгого путешествия туда и обратно, оставив за спиной пять фильмов, пятнадцать часов хронометража и десятки лет работы, Питер Джексон обнаружил перед собой весьма трудную задачу. Закончить вторую по счету эпопею и теперь уже навсегда попрощаться со Средиземьем оказалось труднее, чем всю эту кашу заварить. Вокруг трилогии «Хоббит» не единожды разгорались такие страсти, что не обязательно было записываться в фанаты, чтобы быть в курсе хоббичьих разборок. Она пережила несколько судебных тяжб, смену режиссера и скептический настрой критиков, но все-таки свершилась.

В результате мир увидел три ярких, но нежизнеспособных по отдельности фильма, последний из которых стал мостиком между двумя трилогиями. «Битва пяти воинств» похожа на десерт: Джексон, как ребенок, припас все самое вкусное на потом. При этом третий фильм страдает от разрыва с полноправными героями, в некоторых моментах обесценивая их. По сути, вся часть представляет собой грандиозный, «с гиканьем и свистом», эпилог, резюме всего показанного ранее пиршества. Битва здесь — единственная полноправная хозяйка, а Одинокая гора — главная героиня.

Режиссер встречает зрителя ровно на том же месте, где оставил его в «Пустоши Смауга», и с ходу, без долгих проводов, стреляет зарядом напалма — выпускает своего Кракена. Смауг (Бенедикт Камбербэтч) в этих сравнительно недолгих эпизодах настолько обаятелен, что прощаться с ним совершенно не хочется.

Разгром Озерного города, перепалка с Бардом (Люк Эванс) и гибель от стрелы, которая по размерам и весу более всего походит на кочергу, впечатываются в память, даром что являются вступительными сценами. А вот дальше фильм обнаруживает свою главную проблему. «Битва пяти воинств» построена на шести заключительных главках оригинальной повести, авторских черновиках и режиссерских выдумках, поэтому тут и показывать нечего, кроме самого сражения.

Джексон выходит из положения, растягивая экспозицию и пуская в ход загодя приготовленных персонажей, которые в книге упоминались лишь мельком или отсутствовали вовсе, а в финале выросли до полноценных величин. Становится понятно, зачем он протащил по большому счету ненужных в этой истории Леголаса (Орландо Блум), Тауриэль (Эванджелин Лилли) и Азога (Ману Беннетт) через предыдущие фильмы — чтобы здесь они заполняли зияющие пустоты.

По сюжету, смерть дракона повлекла за собой разброд и анархию. Смауг Ужасный при жизни запугивал жалких людишек и заносчивых эльфов, ставя их на место. Даже сосредоточение тьмы, Некромант, не смел соваться в его края. Но как только Лучник убил дракона, поползи слухи о несметном гномьем богатстве, а за ними — идеи экономического равенства. Предводитель гномов Торин Дубощит (Ричард Армитэдж), умудрившийся успешно пропустить всю заварушку с пожилым ящером, такими мыслями не проникся и делиться не пожелал. Тогда к вратам Эребора пришли люди, стремящиеся забрать свою долю, и эльфы, чей король Трандуил (Ли Пейс) вознамерился вернуть родовую реликвию. Подтянулись и орки, равнодушные к проклятому злату, но стремящиеся занять стратегически важную точку.

Интересно, что орки, которых также не было в книге, оказались единственным не алчным, зато тщеславным войском. Однако еще любопытнее то, что в этом синопсисе не по ошибке, а по оплошности продюсеров, которые пилили книгу на три части, не нашлось места титульному персонажу.

Пока Торин и Трандуил посылали друг другу проклятия через неприступную стену, а Бард пытался играть роль благородного парламентера, параллельно решая проблемы местного населения, Бильбо (Мартин Фриман) как-то совсем померк и отошел на второй план. В третьем фильме Джексон бережнее всего отнесся к тексту, следуя практически каждой его букве, и при этом умудрился потерять своего главного героя. И правда, кому интересно следить за становлением маленького трусливого хоббита, не привыкшего выходить из дома без носового платка, в отчаянного авантюриста, вора и лжеца, если решается судьба клада, стоимость которого была оценена журналом Forbes в $9 млрд?

В «Битве» все совместные с Бильбо сцены уверенно крадет Торин, взлелеявший свое безумие, как младенца. Харизматичный Ричард Армитэдж, две ленты шедший к личному триумфу, доказал, что не зря попал в экранизацию сказки.

Торин Дубощит в его исполнении под занавес превратился в опасного скрягу, подозрительного психа и благородного воина в одном лице. Но его выход на авансцену объясняется логически: по книге основные подвиги Бэггинса, если не считать передачу Аркенстона «врагу», закончились до начала сечи. Хуже поддаются объяснению истории Леголаса и Трандуила, Кили (Эйдан Тернер) и Тауриэль, которые заслонили собой и Гэндальфа (Иэн Маккеллен), и гномов, истинных героев этой повести. Последним остается довольствоваться разве что своими шикарными бородами.

Получается, что разделение на три части хоть и выглядит более фундаментальным (три — сакральное число как в мифологии, так и в религии), но на деле оказывается неуместным. Третий фильм — такой же лишний, как эльфийка Тауриэль в сплоченной мужской компании. К примеру, Бильбо и Торину вполне комфортно в обществе друг друга, а мир Джона Толкина — это, как спел бы Джеймс Браун, мужской клуб. Однако погрешности разделения, ущемление прав законных героев и, как следствие, натужные диалоги подводят нас ко второй части фильма — собственно битве. Она является обратной стороной медали, за которую постановщику можно простить все его вольности.

Питер Джексон, однажды поставивший рекорд самой зрелищной и длительной сечи в «Возвращении короля», смог прыгнуть выше головы. Он взял за основу проверенную формулу и умножил каждую ее переменную на десять. В итоге сражение орков с людьми, эльфами, гномами и орлами стало главным киноаттракционом уходящего года. Джексон так профессионально расставил акценты: где-то переборщил, где-то дал глазам отдохнуть, бросил всех в общий водоворот, чтобы затем разделить этот калейдоскоп на отдельные сегменты.

Здесь профессор Толкин, довольно лаконично и сдержанно описавший битву, дал Питеру свободу, и тот отпустил удила своей фантазии. Местами он представлял совсем уж гениальные решения вроде боевого лося, хряка или горного козла в качестве транспортного средства. Спартанцам в их ущельях явно не хватало козлов, чтобы ловко перепрыгивать войска недругов. За головокружительный эквилибр, как всегда, отвечал Леголас, неожиданно показавший себя талантливым стратегом. Если бы этого эльфа не существовало, то его обязательно стоило бы выдумать. Тяжелая артиллерия — гномы — впервые выглядит героически, а некоторые сцены с их участием даже походят на легендарные сражения рыцарей Круглого стола.

Как известно, Толкин, создавший «Хоббита» и «Властелина колец» путем изучения языка, скандинавских и англосаксонских мифов и старинных эпосов, вдохновлялся такими краеугольными работами, как «Старшая Эдда», «Беовульф» и «Легенда о короле Артуре». Джексон сохранил тот величественный дух, когда баталии не расценивались только лишь как членовредительство, а обладали космическим смыслом. Он показал не столько конфликт интересов, сколько исторический момент, который является одновременно закатом одной эпохи и отправной точкой другой. Ведь не стоит забывать, что битва пяти воинств — отнюдь не последняя и не самая страшная в Средиземье.

Самым ценным во всем сражении видится момент единения, когда гномы наконец получают своего вожака из золотого плена и рвутся в бой. По Джексону, именно эти маленькие существа, орущие во всю глотку, мало того, что деморализовали вражескую армию, так еще и определили ход сражения. А это уже пример из жизни, и никаких «роялей в кустах» не нужно. А как красиво смотрятся статисты, набранные из рядов реальной новозеландской армии, в эльфийских латах… Когда они синхронно, по мановению руки Трандуила взводят луки на изготовку, аж дух захватывает. Джексон поистине обладает вкусом хореографа военных действий. Его битва — сплав танца, спорта и строевого марша, весь масштаб которой в какое-то время сжимается до размеров одной крохотной ледовой площадки, где и определяется судьба целой вселенной.

В итоге мы смотрим фильм со множеством несправедливых выдумок, к тому же являющийся младшим братом «Возвращения короля», но более озорным и сказочным, а местами даже по-детски абсурдным. Без него вполне можно было обойтись: история в двух частях смотрелась бы куда более динамично и аутентично. Но, с другой стороны, зачем обходиться, когда перед нами — такой увлекательный финал с тревожными нотками грядущего бедствия перед самыми титрами? Конец, ставший величественным началом.

Новости на эту тему

Грандиозный финал великой трилогии. «Возвращению короля» — 20!
WB хочет вернуть Нолана и Джексона
Чудеса, да и только. «Двум крепостям» — 20!
ВАЛЛ-И, хоббиты и джедаи попали в летопись киноистории
Неожиданное кинопутешествие. «Братству Кольца» — 20!